Алексан Аракелян - Как научиться писать стихи

Ты надеваешь чулки… Наклон тела,
Наклон головы —
Самое великое таинство,
Которое не часто увидишь,
Это то, когда она надевает чулки,
В мыслях и без мыслей
От прошедшего дня и ушедшей ночи.
Прощается красота мира
Приблизительно так,
Как женщина надевает чулки —
С наклоном головы
Перед тем как уйти.

Первый снег – кружевом на зеленых ветках сосны,
И не было весны и осени.
Ты была такой всегда, стройная,
Как молодая сосна,
Укрытая чистым белым снегом.
Годы пройдут, они не вернут
Обратно пути, на который я встал,
А позади – как верность мечте —
Останется молодая сосна.
Ах, если бы я мог вернуться,
Укрыться снегом под ней и улыбнуться,
Сказать, что я вот пришел, я дошел.
Закрыть глаза и отдохнуть, уснуть,
Зная, что закончился тяжелый мой путь.

Розы и гвоздики.
Были еще и хризантемы,
Но нас тянуло к гвоздикам,
Белым и красным.
Иногда мы покупали розы,
Но розы были дороги и имели значение:
Когда ты приносил розы, ты хотел что-то сказать.
Гвоздики были легки, как молодость,
И они были похожи на наши мечты,
И поэтому мы дарили гвоздики,
Теперь их нет.
Идут колонны траурным маршем,
Всё несут и несут венки.
Мы были с тобой – сестрой и братом…
Но время уходит,
Уходим и мы.
Караул, в ружье! Знамена – к земле!
Великий поход закончился.
Светлые лица с глазами надежды
Больше не выйдут на улицы.

Мы выведем снова
На зеленое поле
Застоявшихся наших красных коней.

Качала меня мама сладко:
Ладони теплые меня держали,
И я дышал их теплотой.
Очнулся я от холода постели.
Покачивался тихо мой вагон,
И черная рука стучала в двери:
Проснись, еще один перрон!
Я поднимаюсь и бужу оркестр:
В белых балахонах две флейты.
Там холод. Ночь. И вьюга всё кружит,
Метель в лицо бросает комья снега.
Обернувшись, делаю я взмах, —
Оркестр… марш…
Иду к вагону,
С которого должны сойти мои первые чувства любви.
– Вы уходите? Послушайте, нет,
Ведь холодно, а Вы ищете свет!
Я был бы светом на этом пути, —
Так я думал, но вам надо сойти,
Простите и прощайте.
На снежном пути – друзья,
с которыми разжигали
Жаркие дружбы костры,
Прощайте, да, прощайте,
Больше друг друга нам не найти.
Прощайте и вспоминайте наши первые мечты.
Поезд уходит. Пора нам пора.
Оркестр заходит, и мне пора,
Ложусь в постель, закрываю глаза,
Ладони матери обнимают меня…
Поезд уходит в метель.
Мама, я терять их не хотел.
Именем веры и с крестом впереди
Я всё еду, чтобы любовь свою найти.
Поезд в пути покачивается в лад,
Ладони матери меня теребят:
– Проснись! Полустанок: Проснись!
Голубое виднеется небо,
– Посмотри на дороги, смотри,
Как широки они и светлы.
– Ах, мама, зачем мне это?
– Пройдусь, я пройдусь,
К рукам твоим тогда не вернусь.
– Ты родился, чтобы идти!
Оркестр и я – впереди
В пути.
Синее небо, синее небо,
Дороги и даль.
Что я здесь встречу, чего бы ни знал?..
Хочу обратно в вагон свой залезть,
Чтобы руки твои вернули мне детство.
– Что ты, мой сын?
Мой полустанок здесь. Кончается путь
И я больше тебе не смогу помочь,
Найди сам ты теперь тепло,
Мне большего для тебя не дано…
Поезд в пути с оркестром из мимов.
Осталось немного потерянных дней,
И я вновь найду руки матери моей
За горизонтом, где виднеется свет,
Поезд стал, и дороги больше нет.
Там, за покрытым снегом полем,
В синем небе виднеется свет и на горе.
Полыхая костром, горит призывом мой крест.
Мне надо идти туда одному.
В дорогу провожают две флейты,
Иду.
Там сгорю и очищусь огнем
Моих несбывшихся надежд
И моей веры.