Марина Ермак - Дыхание

Мне вручают два чудесных цветка:
Белую розу и красный тюльпан
Робко в воздухе замирает рука:
Какому я предпочтенье отдам?
Роза – цветок милый и нежный,
Так и хочется к сердцу прижать;
А лепестки у неё белоснежны —
Надо розу от нечисти оберегать.
А рядом – краше ещё и миловидней
Прекрасный и строгий тюльпан,
Но очень он странный; тут видно,
Скрывается тайна иль, может, обман?
Вот так и гадаю целые дни,
Какой нужнее цветок и прелестней,
Но ясно вижу, что оба они
Выглядят хорошо и чудесно.
Так заберите два этих дурацких цветка;
Уж болит и зудит от них голова!

Ночные тени бродят по дому
И нарушают мой тихий сон.
Неужели появился кто-то «кроме»
И тебя заменит именно он?!
Лицо его не скрыто маской,
И тем страшнее, беспокойней мне.
И вот я жду с опаской,
Разбирая каждый шорох в тишине.
Я вижу: проникают неслышно в дом
Жгучие губы и всё пепелящий взгляд…
Как странно думать о том,
Что мне не дано вернуться назад.

За сегодняшний вечер седьмая свеча
Догорает спокойно дотла.
Прошу, сними руку с моего плеча:
Она слишком для меня тяжела.
И прошу, не провожай сегодня меня:
Я хочу одна прогуляться.
А когда дойдём до того фонаря,
Давай не будем с тобой целоваться.
Я лишь руку твою крепко сожму,
Загляну в добрые чёрные очи
И ласково так на прощанье тебя обниму,
Искренне желая нам спокойной ночи.
Ты не волнуйся, я просто устала
Всё время смотреть и смотреть в пустоту.
Ты прости, я многого тебе ещё не сказала,
Но это после. А теперь я пойду…
Да-да, уже поздно. Пойду.

Бархат чёрный жемчугом расшит,
В глазах – огонь, на сердце – пусто.
Мне вечер нежно, тихо говорит,
Что одиноко одному и грустно.

Уходим медленно вдвоём
Вдаль от домов, вдаль от людей.
Мечтаю, думаю о нём,
А спутник мой – о ней…

Немного судьбы наши схожи:
Мой вечер полюбил красавицу ночную
И знает он, что никогда не сможет
Догнать её иль полюбить другую.

Прощай, дружок. Я оставляю
Все мысли в прошлом, улыбнусь.
Но сердцем чувствую и знаю,
Что ровно в шесть к тебе вернусь.

Вот усталые руки скользят по стеклу.
Я войти уж в твой храм не могу.
И забыты слёзы, сцена и любовь —
Я твоей улыбки не увижу вновь.
Незачем мне думать обо всех,
Слышать твой прекрасный грустный смех.
И уже не блеснёт в душе у меня
Глаз красивых твоих синева.

Чистый белый лист
И холодная тяжесть души…
Тридцатилетний мой гитарист,
Ты увидеть меня не спеши:
Бледная кожа лица
И уставшее юное сердце.
Но не верю страшным лжецам,
Говорящим о моей смерти!
Замерла просто, закрылась
От мирской суеты и людей;
Устала немного, забылась
Среди мыслей своих и идей;
Но в памяти сохранились
Уставший твой синий взгляд,
Брови, волосы и ресницы —
Они до сих пор привлекают, манят…
Исписанный белый лист
Аккуратно кладу в тетрадь.
Тридцатилетний мой гитарист,
Ты будешь меня вспоминать?

Его лицо перед глазами…
Мой неустанный быстрый бег.
Меня преследует ночами
Один и тот же человек.

Бежать! И только! – Я бегу.
А ноги – сталь, дыханье часто.
Я думаю, что я смогу,
Но все усилия напрасны.

Зачем ты здесь? Зачем со мной?
Дыши, живи. Я что, мешаю?
Но ты молчишь. Молчанье – боль.
…Я ничего не понимаю.

«Уйди! Забудь! Оставь!» – кричу.
А слёзы душат, слёзы греют…
Я этой трассе бесконечной отдаю
Всё, что имела и имею.

Мне подари лишь краткий миг —
Немного я передохну,
Но пред глазами тот же лик,
И снова я бегу, бегу.