Марина Ермак - Дыхание

Я спросила: «Ветер,
Почему она, а не я?»
А он не ответил,
Бледнея.

Было рано шептать о любви
В ночь первую, ясную.
Было поздно кричать о потере
В последнюю, несчастную.

(It was early to whisper about love
At the night the first and clear.
It was late to shout about loss
At the night the last and dear.)

Мои бледные руки
Да в твои рыжие пряди.
Я всюду с тобою буду,
Даже на муки не глядя.

Мои бледные губы
К твоим устам жадным.
Я только твоею буду,
Огненно-жаркой.

Мои глаза усталые
В твои очи синие —
И ты наконец осознаешь,
Что мы едины.

Было просто и ясно
После дождя.
Спускался лучик красный,
На землю крадясь.

Стало тихо-тихо
С появлением звёзд,
И только ветер на крыльях ночи
Волнение лёгкое нёс.

Было очень спокойно
В окружении ив.
Мы стояли спиною друг к другу,
Дыхание затаив.

Молчанье – наш крестный путь
И клятва на все века,
Да только дрожала чуть
В руке твоей моя рука.

Из всех времён
Среди всех имён
Я найду тебя.

Через все города
Сквозь дождь и снега
Я приду к тебе.

В чёрну сладку бровь
За жену-любовь
Поцелую тебя.

Чтобы сникла грусть,
Я тебе приснюсь
В августовску ночь.

Обниму, губя,
Покорю тебя
И – исчезну прочь.

(In all the times
Among all the eyes
I’ll find you.

Crossing cities, homes,
Through the rain and snowstorms
I’ll come to you.

To the red sweet brows,
Like a woman love,
I’ll kiss you.

Deep sadness leaves
When in short sleep
You see me.

I’ll hug you
And subdue
More and more.
Then – ’ll go away
And close the door.)

You’ll never drive me away:
I’m like an ocean, dark and deep.
You try to touch me every day,
But I’m just singing when you sleep.

You’ll never curse me. And
My name’s like water for the lips.
Leave me? You can’t…
I see your home. Empty is.

(Ты меня никогда не прогонишь:
Не отталкивают весну!
Ты меня и перстом не тронешь:
Слишком нежно пою ко сну!

Ты меня никогда не ославишь:
Моё имя – вода для уст!
Ты меня никогда не оставишь:
Дверь открыта, и дом твой – пуст!)

For a beast – a den.
For a tramp – the rainy day.
Black coffins to the dead.
For everyone – their own way.

For a woman – slyness.
For a king – to reign.
For me – remember
His name.

(Зверю – берлога,
Страннику – дорога,
Мёртвому – дроги.
Каждому – своё.

Женщине – лукавить,
Царю – править,
Мне – славить
Имя твоё.)

Кто не имеет музыки в себе самом
И к мелодичному слиянью звуков равнодушен,
Живёт изменами, и хитростью, и грабежом.
Движения его души черны, как ночь.
Эмоции мрачны, как сам Эре́б.
Сей человек неискренен, поверьте!

(The man that hath no music in himself,
Nor is not moved with concord of sweet sounds,
Is fit for treason, stratagems, and spoils:
The motions of his spirit are dull as night,
And his affections dark as Erebus:
Let so much man be trusted.)

Озолотить изысканное золото,
Окрасить лилию,
Иль аромат вдохнуть в фиалку,
Иль сделать ровный лёд еще ровнее,
Добавить к радуге недостающий цвет-оттенок
Иль лёгкий света штрих…
Излишевств этих бесполезна и нелепа суть.

(To gild refined gold, to paint the lily,
To throw a perfume on the violet,
To smooth the ice, or add another hue
Unto the rainbow, or with taper-light
To seek the beauteous eye of heaven to garnish,
Is wasteful and ridiculous excess.)

Гитары струна под кинжалом —
Взмывают последние звуки…
Так остро и жалобно-жалко
Смотреть на рождение муки.

Холодное зимнее утро
Улыбается сонным прохожим.
Была я красивой и мудрой,
Счастливой когда-то – тоже.