Людмила Шаткова - Карта сердца (сборник)

Все говорил: долги, бандиты…
Старушка охала, крестясь.
Произнося порой: «Иди ты!»,
Сама от этого стыдясь…

Наелся сын, напился браги.
Проблемы «вывалил» свои.
Бабуля набралась отваги:
«А мне, вот, дров не завезли…»

Вот опять одна среди людей
Бабушка одежду надевает,
С неизменной тросточкой своей
Погулять во двор она шагает…

Там соседок вечных череда —
Ровный ряд беспамятных подружек.
Им для обсуждения всегда
Лишний человек зачем-то нужен.

Не мешает им радикулит,
Диабет и прочая хвороба.
Где-то кто-то в памяти скоблит —
Юностью у строганого гроба.

Через час все темы вновь на точке,
Сгорбившись, прижавшись без затей,
Словно этой осенью листочки,
Ждут печально участи своей…

Между рамами лежит в гробу
стеклянном.
Лапы кверху подняла, и время вспять.
Не согрета муха солнцем окаянным,
Зиму целую тебе придется спать.

Чуда вешнего, увы, не доведется
Разглядеть, пощупать, пожужжать.
И в окно бедняжечка не бьется,
Мне ее в ладошках не держать.

Словно спящая царевна – и не дышит.
Одиноко между рамами одной.
Солнце-принц сегодня где-то выше.
Поцелует, может быть, весной.

Без нее никуда на широкой реке.
Дружелюбно протянет хозяйской руке
Деревянную руку – берись за весло.
С этим преданным другом тебе повезло.

Как собаку привяжешь ее к валуну.
И глядит, но не воет она на луну.
В одиночестве ждет приглашения в путь,
Неизменно о камни царапая грудь…

А зимой толстый лед завладеет рекой,
И хозяин отправит ее на покой,
Будет снова без дела лежать и мечтать,
Что весной для нее жизнь начнется
опять.

Крошит на меня небо
Свой белый хлеб. Думает,
Что я очень большая птица!
И кормит меня. Мне надо много еды,
Чтобы в Человека
Однажды превратиться.

Белозубо скалилась метель,
Пряча от меня твой ровный след.
Где же ты, братишка мой апрель?
Мартовской сестре покоя нет.

Подбежит к окну – увидит свет.
Вьется, вьется, в ожиданье встреч.
Выйдет торопливо человек,
И она его коснется плеч.

Человек запрячется в пальто,
Прочь засеменит, где потеплей.
И поймет сестра, что он не тот.
И пойдет гулять среди аллей.

Воет, ноет, скалится метель.
Нет сестре покоя целый день.
А братишка маленький апрель
Не вернется. Он всего лишь тень.

Бытовые леса да болота.
Все кудахчем с тобою в заботах.
Мы хотим перемен непременно.
А возможно ли это? Наверно…

Все несемся в безудержном мире.
Убираем на кухне, в сортире.
Мы наводим везде чистоту,
Укатился наш поезд! Ту-ту!

Мы по компасу выйти не сможем.
Мы с себя полномочия сложим.
Обвиним в неудачах кого-то
И останемся мхом на болотах.

Кошку спасает умение приземляться.
Не на живот, не на спину. На лапы.
Сколько раз ты кошкой будешь
бросаться?
Сколько еще издевательств
Над родом мохнатым?

Вот и я лечу, рулю хвостом.
На этот раз ты меня бросил
С тысячного этажа.
Придал ускорение притом,
Видимо, шкурой моей вовсе не дорожа.

Лечу.
Рулю.
Падаю в бесконечность.
Я уже перестала бояться,
Ведь выставь хоть сотню
пушистых конечностей —
с такой высоты —
Вряд ли поможет умение приземляться…

Я давно не ребенок физически,
Но ребенок семейно-фактический.
Дочь твоя – кровь от крови – похожая.
Не приросшая только лишь кожею.

У меня и привычки отцовские:
Лес, рыбалка, перчатки борцовские.
Хоть на это глаза закрываешь ты
И кричишь теперь: «Сожжены мосты!»

Сердце девочки обмануть легко.
И разбить его – все забудется.
Упорхнул отец белым мотыльком,
Не откликнется, не аукнется.

Я звала его – пустота в ответ.
Он с другой семьей держит путь-совет.
Помолюсь теперь, чтоб сберег Господь.
Не терзал его и не мучил хоть.

Я останусь так… Просто дочерью.
Как бы ты не клеймил меня дочерна.
Если будет трудно – зови меня.
Я приду.
Я люблю тебя.