Анатолий Приставкин: Синдром пьяного сердца (сборник)

© Приставкин А. И., наследники, 2015

© ООО Группа Компаний «РИПОЛ классик», 2015

Каждый, кто с ним встречался, говорил мне в той или иной форме: Марина, как я счастлив, что смог познакомиться с Анатолием. На что я всегда отвечала: сама говорю себе это каждый день уже двадцать пять лет. Правда, Толя всегда меня поправлял – двадцать пять лет неофициально. (Официально – двадцать три.)

Сейчас, когда его не стало, понимаешь, что двадцать пять лет рядом с таким человеком – это невероятный, сказочный подарок судьбы.

Если б он обладал только писательским талантом, создал свои великие книги, которые переведены на тридцать языков мира и изданы миллионными тиражами, то было бы уже достаточно для одного человека. Но не все знают о других его талантах. У Анатолия были золотые руки – мастер, умел делать все. Великолепно водил машину, причем в экстремальных условиях, в тумане по шоссе, по девятьсот километров без отдыха или зимой по гололеду Москва – Питер. И многих друзей научил ездить. Маша говорила: папа у нас дальнобойщик. Он был очень музыкальным, тонко чувствовал музыку, прекрасно ее знал, сам хорошо пел и необыкновенно танцевал. Собирал и своими руками реставрировал иконы, сажал огород, потрясающе готовил, варил варенье, очень хорошо плавал и нырял, играл в теннис, ходил на моторе, с одной спички мог разжечь костер.

Имел талант драматического артиста, в молодости серьезно готовился им стать. Переиграл десятки ролей в классических пьесах. Он был невероятно образованным человеком, хотя хорошее образование ему до тридцати лет было недоступно – с двенадцати лет работал, чтобы выжить. Прочитал в сто раз больше книг, чем я, великолепно знал историю, философию, сотни стихов наизусть, а лучше всего читал наизусть Твардовского (Теркин). Кстати, с Александром Трифоновичем они – земляки, их отцы были из одной деревни. Все лучшее, что у него было в душе, успел вложить в нашу дочку – очень много ей занимался, они были самые близкие люди, друзья, что сейчас редко.

Во второй половине своей жизни волею судьбы и Б. Н. Ельцина оказался в Кремле, в государственных структурах, где совершенно неожиданно для меня раскрылся новый его талант – государственного человека. Он пятнадцать лет проработал в Кремле. Довелось поработать с тремя президентами и шестью руководителями администрации. Решал сложнейшие вопросы, проявлял настоящую государственную и человеческую мудрость, и к нему прислушивались. Он очень уважал и ценил своих коллег в Кремле и всегда мне говорил, что это надежные и порядочные люди.

За несколько дней до того, как Толя нас покинул навсегда, он успел завершить передать в редакцию новый роман, посадить кабачки, заправить машину и в очередной раз – кто же знал, что последний! – признаться мне в любви. Теперь вы понимаете, что двадцать пять лет – это очень мало для меня. Если б я могла хоть на минуту дольше быть вместе с ним, я бы и за эту одну минуту благодарила Бога.

Марина Приставкина

Случилось это в теплой стране Болгарии, в ее столичном городе Софии, который все русские почему-то называют Софи́ей, с ударением на втором слоге, а болгары – Со́фией, что гораздо благозвучней. Гостил я у моего друга Емила, в крошечной мансарде с окошечком-лючком в потолке, выходящим на крышу многоэтажного дома. Через этот лючок, проснувшись среди ночи, можно было увидеть полную луну – тарелку, наполненную до краев жидким золотом, – которая, как прожектор, упиралась прямо мне в лицо и мучила, не давая спать.

И в этот прощальный вечер, а прощальный потому, что я уезжал в Москву, лючок был распахнут настежь в черное небо, а мы, прилично (и привычно) поддав, предавались невинному в общем-то занятию… Развлекались тем, что сочиняли потешные тексты к изображению обнаженной девицы, которую тут же при нас набросал фломастером на картоне художник Иван Стойчев.