Коллектив авторов - Кристалл

Мы зачаты на черной золе,
Искалечены в классовых битвах,
А последние дни на Земле
Завершаем в трудах и молитвах.
Научились ходить без галош
И носить равнодушные уши.
Как светла бесконечная ложь!
Как чисты непорочные души!
В тишине оплывающих свеч
Прорезает багровые дали
То ли полусгоревшая печь,
То ли замок Святого Грааля.
И взойдя на ристалище вьюг,
За пределом вселенского круга,
Произносим последнее: «Друг!»
И нигде не находим друг друга…

Я вернулся, Россия! Я жив,
Полстолетья в подъезде прожив.
Поклонившись великим гробам,
Я к твоим припадаю стопам.
И прощенья прошу твоего
За молчанье свое. За его!
Я в руке твоей снова возник,
Как забытый в столе черновик…
Извини, что срываюсь на крик —
У меня не прикушен язык!
Если в голову били, черт с ней!
Знаю, тех колотили сильней,
Кто по зову души не молчал,
Не хватал, не юлил, не стучал!
Знаю, тем доставалось сильней
За Афган, за ГУЛАГ, за «Коней».
И за то, что под рокот струны
Замирало тогда полстраны!
И, наверное, те, за «бугром»,
Не забыли вселенский погром,
Когда в каждой газете строка,
Как протектор броневика!
Что такое судьба, человек?
Может, это в грядущее бег?
Ибо каждый торопится жить
И чему-то такому служить,
Чтобы сердце его под рукой
Излучало тепло и покой!
Я вернулся, Россия! Я жив,
Полстолетья в подъезде прожив.
Поклонившись великим гробам,
Я к твоим припадаю стопам.
И прощенья прошу твоего
За молчанье свое. За его!

В Соликамске теперь свобода.
Жизнь, как водится, бьет ключом.
Пьедесталы «отца народов»
Прочно заняты Ильичем!

Даже небо светлей и шире.
Звезды крупные — в сто карат.
Жизнь достойную в этом мире
Обещает нам аппарат.

В перспективе — упор на злаки.
Кукуруза — венец всему.
А Ахматовы, Пастернаки
Нам таперича ни к чему!

Штаты действуют по науке?
Мы обгоним наверняка,
Если каждому вилы в руки
И сплотиться вокруг ЦК.

В Соликамске теперь свобода.
Жизнь, как водится, бьет ключом.
Пьедесталы «отца народов»
Прочно заняты Ильичем!

Я, наверное, понял навек
Что Свободу не ищут в загоне,
Что Россию в серебряный век
Не затащат железные кони!
В самой лучшей стране дураков
Я родился еще в сорок пятом
И по поводу умных голов
Соблюдал комсомольскую святость.
Но когда пролетел ураган
И очистилось небо от грязи —
Я увидел Звезду и Туман
Без какой-либо видимой связи.
Две пространственных сущности в нем,
Исключающие друг друга,
Подсказали тогда: мы живем
За пределом Разумного круга.
И еще не пришел Человек,
Не уставший от Зла и Погони…
И Россию в серебряный век
Не затащат железные кони.

Умирать мне пока не к спеху
За идею, как маршал Ней.
Двадцать девять оттенков смеха
Существует среди людей.
На державу надет ошейник,
Но хохочет она до слез —
Только десять стволов ружейных
Принимают его всерьез!
От стены отлетает эхо.
Молча падает маршал Ней.
Двадцать девять оттенков смеха
Существует среди людей.

Душа, товарищи, не касса!
Она пустая у меня.
Несуществующая масса
Потустороннего огня.
Не надо морщиться в обиде
И делать недовольный вид —
Существованье в этом виде
Клопа и то не оскорбит.
Хотите формулу счастливых?
Учитесь падать и вставать!
А я устал. И сделал вывод:
Поменьше надо уставать…

Сдаваться нам нету резона,
Но важно погибнуть в борьбе.
Пусть каркает птица ворона
На самой высокой трубе,
Когда наши храбрые кости
Положат на вечный покой
На самом высоком погосте,
Над самой красивой рекой.

Вот и я не уехал в Париж,
Все мечтал и мечтал о котором.
Что теперь мне останется? Лишь
Умереть под российским забором.
Как стремительно близится взрыв.
Это общество начало с марта
Испытанье свое на разрыв,
На разрыв моего миокарда!
Может, кто-то процедит едва:
«Этот парень сгорел не от страха…»
Но на Сент-Женевьев-де-Буа
Моему не поклонятся праху.

На пороге скандалов и смут
Обесценились наши итоги,
Завершается Доблестный Труд,
Не пора ли подумать о Боге?
Помолиться за нашу страну
На ступеньках церковного зала
И не рухнуть на всю глубину
До последней границы Провала.
На Голгофу дорога крута,
Но иной не придумаешь, веря.
Человек не достоин креста,
Если он превращается в зверя.
Как тревожно горят небеса.
Серебрится сиреневый воздух.
И твои голубые глаза
На ресницах мерцают, как звезды.