Василий Ворон - Васильки

Распущены перья на строчек неровную нить.

И воздуха меньше для каждого нового вдоха —

Уходит Любовь, ведь не вечно поэтов любить.

Привычно шагнув из окна, и с обрыва, и с крыши,

Растерянно видит поэт все растущую твердь.

Иссякла Любовь, и поэт уже больше не дышит.

Его подбирает с земли равнодушная Смерть.

…Уходит поэт, в ослепительном солнце растаяв,

Плиту над могилой как дверь за собой затворив,

И тотчас сорвется стихов беспокойная стая,

Мгновенье – как вдох – в небесах за него покружив.

2003

Подарок для друга

С.

Такую открытку не стыдно

На полке в квартире держать.

Ее хорошо будет видно

И в руки захочется взять.

…Вот вечером, прямо с порога,

Усталый от многих забот,

Посмотрит на полку Серега,

Глазами открытку найдет

И кейс позабытый уронит,

И эту открытку возьмет,

И друга (меня, то есть) вспомнит,

И от умиленья всплакнет.

Средь путаных жизненных лоций,

В бессонницу и в холода,

Столь щедрую долю эмоций

Приятно доставить всегда.

Полдня я не спал и не кушал

(Потея, заметьте, при том).

Вложил я в открытку всю душу,

Бумагу вложил, и картон,

Фломастеров пачку истратил

(И нажил на пальце мозоль),

И после – а ну-ка, приятель! —

Принять сей шедевр изволь.

…Пока же в открытку Серега

С дурацкой улыбкой глядит,

Скажу по секрету вам строго

И чур! – чтобы все без обид.

Вы в спешке подарок искали

И тратили деньги. А я…

Слова здесь уместны едва ли.

Дарите открытки друзьям!

24-25 декабря 2007

***

То ли в дреме, то ли в грёзе,

В ветку будто врос,

Черный ворон на березе

Мерз, повесив нос.

«Чем ты, Ворон, опечален? —

Я его спросил.

– Иль завьюженные дали

Вдруг лишили сил?»

Еще пуще леденея,

Ворон глаз открыл:

«Есть тоска еще чернее

Моих черных крыл».

«Что случилось, Ворон черный?» —

Снова я спросил,

Но остался он безмолвен,

Как я ни просил.

И ни слова больше Ворон

Не ответил мне.

Снялся с ветки черным вором

И исчез во тьме…

30 ноября 2007

Возвращение в Иерусалим

М.

И снова здравствуй, Иерусалим.

Я в северных лесах надолго задержался,

Где твой двойник средь страшных русских зим

Мне островом надежды оставался.

В тени твоей Стены всё видится ясней:

Звучит негромкий плач – то Храм скорбит по людям.

Не так уж, верно, плох суровый мир теней,

Где Храм уже давно, а мы лишь только будем.

Печальный Моисей меня от рабства спас

Коварного тельца покоя и достатка.

Твоих пророков здесь все явственнее глас.

Пойму ли их теперь – в прозренья вспышке краткой?

Крепки ли рубежи обещанной Земли?

Ведь где-то фараон лелеет час расплаты.

Терзаем всеми Иерусалим

И вновь сюда идут его врагов солдаты.

Он всем найдет приют: ему ли привыкать?

На Ма́сличной горе иные в землю лягут,

Другие – не сыскать, где до́лжно им лежать.

Они еще идут. И не сбавляют шагу.

Вот я уже брожу по улицам его,

И тщусь постичь язык сих каменных скрижалей.

Здесь правил царь Давид. А мудрый Соломон

Вплетал в свои псалмы тугую нить печали.

И лишь один восстал из сей земли сухой,

И гроб его пустой все стерегут безумцы.

Он всех благословит усталою рукой

Пробитою гвоздем несчастных скудоумцев.

Голгофы грозный лик сокрыт здесь все еще,

Глаза ее полны животным черным страхом.

Голгофы хватит всем: обрезан ли, крещен.

И я свой крест несу, запрятав под рубаху.

…Незримый птицелов к губам поднес манок,

Мне родина опять в кормушку яд насыплет.

Я все еще с трудом читаю между строк.

Бродяга и изгой – я вновь бегу в Египет.

2-8 июля 2009

Про Иваново

В Иваново едут по разным причинам:

Во-первых здесь есть первоклассные ситцы,

Еще, во-вторых, неженатым мужчинам

Здесь можно невесту найти. И жениться.

Ведь очень неплохо, подумайте сами:

Во-первых, с товаром домой возвратиться,

А также (конечно же, к радости маме)

Приехать с красивой женой-мастерицей.

И кто его знает: а может ведь статься

Совсем в этом городе взять да остаться…

2014

Заграничная ода

За границей солнце ярче,

Зеленей трава.

И прохожие не прячут

Лица и слова.

Улыбаются навстречу,

Долго машут вслед.

Упоительные встречи,

А разлуки нет.

Дольше там живут, конечно,

Радостней живут.