Ищи мудрость в глазах старика,
что стоит на полшага от смерти.
Он сказал, что безмозглые черти
опасаются блеска клинка.
Я ещё в том Гонконге пока.
Здесь уже всё спокойно — поверьте.
Что случилось? Да просто Луна
входит медленно в знак Водолея.
И она, через тучи белея,
будет полностью нам не видна.
Обозначить пора времена,
сроки вычесть, себя не жалея.
Значит, жизнь — просто дьявольский бред,
ну а смерть лишь итог её цели?
Кто за мной наблюдает в прицеле,
улыбаясь злорадно в ответ...
Понимаю, преград тебе нет,
когда звёзды к утру отгорели.
Только я ещё крест свой несу,
голос властный слова мне бормочет;
у меня недописанных строчек
ровно столько — как листьев в лесу.
Пусть тебя принимают за суть,
между нами пока только прочерк.
Как много дней простых, чудесных
промчались словно сладкий сон.
И у костра мы пели песни
с гитарой верной в унисон.
А за спиной седые сосны
потели липкою смолой.
Жить, не грустя — как это просто,
когда вся жизнь перед тобой.
На берегу сушились сети,
зажёгся бакен на реке.
Как жизнь прошла? Я не заметил, -
пунктиром тонким на песке.
И всё пропало, испарилось,
исчезло в душной темноте.
Остались буквы, — только буквы
на белом, матовом листе.
Жизнь — как стакан, он полный был когда-то,
она была прекрасна и сладка.
Текла привольно вечности река,
а я спешил доверчиво куда-то,
как будто жизнь даётся на века.
И вот стакан уж пуст наполовину,
а на висках пробилась седина.
И время пьёт и пьёт тебя до дна
исподтишка, без видимой причины,
в забвенье пряча чьи-то имена.
Как грустно знать, что ты уже не молод,
зато вокруг прекрасная семья,
и дом, и сад, и книги, и друзья,
и время спит в безмолвии глагола,
и внук — разбойник, в точности как я.
Я много писал, а бумага терпела,
молчала бесстрастно, секреты храня.
От чёрной земли, от лихого огня
спаси, сохрани моё слабое тело,
того — кто дошёл до черты, до предела,
растерянной Музе покорность храня.
Не радует быт красотою неброской.
Кто выбрал молчание – в тайну проник,
да только не время и скуден язык,
не в силах создать даже контур наброска.
Нет, я не боец – я дитя перекрёстка,
размеренной жизни плохой ученик.
Ты можешь шаманить, гадать, глядя строго,
молится богам, грешный мир возлюбя,
отринуть его, погружаясь в себя,
и даже его полюбить понемногу...
Но знаешь, не ты выбираешь дорогу,
твой Путь выбирает, - он выбрал тебя!
Мы были молоды когда-то,
читать учились между строк,
и неуместные цитаты
перевирали кто как мог.
Как будто был один намёк...
но не расставил точно даты.
Теперь не с ними я, а с теми,
кто нищетой поражены,
не в ногу вдруг пошёл со всеми,
не чую боль родной страны.
Уже и дали не видны,
а дальше жить — лишь тратить время.
Обиды множились и крепли,
вскипела новая война,
и я пошёл в бездонность пекла,
туда — где прячут имена.
Так в чём же здесь моя вина,
когда народы все ослепли.
Не я затеял эти войны,
найдя надуманный предлог,
я призрак мертвенный и тёмный,
в пыли извилистых дорог...
Погиб он, глядя на Восток.
А имя как? Никто не вспомнит.
«На город разрушенный падают бомбы...»
"На город разрушенный падают бомбы..."
А мне просто пофиг, и мне — параллельно.
Пусть мысли тупые как чёртовы зомби
идут в голове друг за другом бесцельно.
Ведь я терпеливый, бесстрашный и стойкий:
в цветной телевизор смотрю как в помойку.
Из всех передач лишь прогнозы погоды
легко и стыдливо мне трогают душу.
Похоже, что мир стал мертвее и глуше,
а злоба и гнев дадут новые всходы
с рассветом кровавым на склонах Голгофы.
Пойду заварю себе крепкого кофе.
Когда не в моде хэппи—энд
Мне нравятся счастливые финалы,
да вот беда, не в моде хэппи—энд.
Роль призрака всего лишь инструмент
прийти тогда, когда его не ждали.
А если выбрать правильно момент,
душа рванёт и спрячется в астрале.
Читать дальше