Алексей Букалов - «Берег дальный». Из зарубежной Пушкинианы

Орест Кипренский, автор прославленного пушкинского портрета, следует моде: пишет петербургских красавиц сестер М.А. Потоцкую и С.А. Шувалову (середина 1830-х годов), а рядом экзотики ради, помещает и третью деву – «эфиопянку» [105] См.: Паустовский К.Г . Кипренский. М., 1985. С. 53. Эти традиции сохранялись и в живописи второй половины XIX века. В Третьяковской галерее есть картина художника И.О.Миодушинского, иллюстрирующая эпизод из «Капитанской дочки» Пушкина: Маша Миронова вручает письмо Екатерине II (1863 г.). На втором плане – фрейлины, наследник Павел и юный паж-арап. . Карл Брюллов, создавая портрет своей возлюбленной графини Юлии Самойловой, тоже изображает ее вместе с воспитанницей и арапчонком.

Европейская литература к концу первой четверти XIX столетия уже накопила богатый опыт «арапских» вкраплений в канву повествования (В. Скотт помещал ради эффекта в свите своего героя негров. Он даже дал особое примечание к «Айвенго»: «Я потому сделал рабов черными, что хотел представить противоположность более разительную» [106] Отмечено Д.П.Якубовичем (см. сб.: Пушкин. Исследования и материалы. Т. IX. Л., 1979. С. 271). ). Непревзойденным образцом яркости и психологической достоверности оставались «арапские» драматические герои Шекспира – о них речь пойдет отдельно. Запоминающиеся образы людей Востока встают со страниц «Персидских писем» Монтескье [107] См.: Белкин Д.И . «Арап Петра Великого» А.С.Пушкина и «Персидские письма» Монтескье. В сб.: Литературные связи и традиции , выпуск 160. Горький, 1973. С. 122–130. Вспомним, что томик Монтескье увидел Вульф на столе Пушкина в Михайловском… .

Европейский опыт изображения Востока осваивала и русская литература [108] См.: Эберман В . Арабы и персы в русской поэзии. // Восток. Кн. 3. М., Пг., 1923; Кубачева В.Н . Восточная повесть в русской литературе ХVIII – начала XIX века. XVIII век. – Сб. 5. М.; Л., Изд. АН СССР, 1962. . В духе традиций европейской «ориентальной повести» изобразил И.И. Лажечников дворцовых арапов в романе «Ледяной дом»: «Из-за высокой спинки кресел видна черная, лоснящаяся голова, обвитая белоснежною чалмою, как будто для того, чтобы придать еще более достоинства ее редкой черноте. Можно бы почесть ее за голову куклы, так она неподвижна, если бы в физиономии араба не выливалась душа возвышенно-добрая и глаза не блестели то негодованием, то жалостью при виде страданий или неволи ближнего». Это описание Николая, слуги графа Волынского. В другом месте приоткрывается тайна его происхождения: «Черный невольник, сын жарких и свободных степей Африки, может быть царь в душе своей». И наконец, следует портрет «арабки, привезенной вместе с ним в Россию»: «Молодая пригожая негритянка, с коралловым ожерельем вокруг черной шеи в белой шерстяной одежде…» [109] Лажечников И.И. Ледяной дом. Л., 1982. С. 31, 103, 178–179.

Этим образам близок герой неоконченной лермонтовской поэмы «Сашка» (1835–1836 гг.):

Оказывается, у арапа есть родина, и он часто вспоминает «о дальней Африке своей»:

Арапы – популярные персонажи многих театральных представлений в ХVIII–ХIХ веках. Например, в Опочке Псковской губернии в 1820-х годах в общественном сарае близ магистрата был открыт театр, в котором среди прочих давалась «тальянская» опера с длинным названием «Действия королевы Дидоны, князя Енея – любовника Дидонья и Жоржа Дидор – короля арапского» [112] См .: Гейченко С.С. У Лукоморья. Изд. 3-е, доп. Л., 1977. С. 54 .