Алексей Букалов - «Берег дальный». Из зарубежной Пушкинианы

На одном из недавних римских показов моделей одежды восхищение взыскательной публики привлекло великолепное женское платье, голову красавицы манекенщицы венчала высокая белая шапка, похожая на папскую тиару. (Помните, в пушкинской сказке: «На шапке венец латинский…»). В каталоге показа эта модель именовалась как «Папесса». Культ таинственной средневековой героини продолжается и в наше время.

Сказочный сюжет о девушке, сумевшей благодаря необыкновенным талантам взойти на папский трон, не мог не появиться. Точности ради отметим, что только в XIV веке биографы остановились на имени «Иоанна», а самое раннее систематическое изложение событий – сочинение Мартина из Троппау «Семь даров Святого Духа» – было написано в XIII веке польским монахом, который пользовался не очень проверенной информацией. Истории папессы противоречит и дата на монетах папы Бенедикта III – 855 год, тот же, в котором умер его предшественник. Между ними Иоанне просто нет места.

Пушкин этих подробностей знать не мог. Но, задумывая пьесу о папессе, он руководствовался своей поэтической интуицией. Ибо все, что остается в памяти людей, живет в реальности. И сказка, которую не забывают уже столько веков, хранит, может быть, не меньше правды, чем все архивы вместе взятые. Вот почему удивительная история Иоанны не могла не привлечь внимание Пушкина. Жители Вечного города давно считают ее своей знатной соотечественницей. И наш Пушкин поддался обаянию загадочной линии судьбы папессы. «Сказка ложь, да в ней намек».

История Ватикана, в частности папства, явно интересовала Пушкина. Он знает и о современной ему жизни Апостольской столицы от русских путешественников: в неоконченном «Романе в письмах» упоминает о приятельнице, «которая возвратилась из Рима, влюбленная в Папу» (1829; VIII, 55 ). В другом месте Пушкин называет поэму Вольтера «Орлеанская девственница» (1836) «преступной поэмой», потому что знал, что она была осуждена Папой Римским Бенедиктом ХIV в 1757 году и внесена в ватиканский индекс запрещенных книг. Он с восхищением обратился к своему кумиру в лицейском стихотворении «Бова»:

Вспомним данную Пушкиным в «Полтаве» яркую, хоть и шутливую характеристику кардинала Монтальто, вступившего в 1585 году на престол Святого Петра под именем Сикста V. Речь идет о Феличе Перетти (1520–1590), его избрали в порядке компромисса, из-за разделения голосов в конклаве, поскольку он был дряхл и болен, и его правление, казалось, не продлится долго. Он сам предложил свою кандидатуру: «Я скоро умру, а вы тем временем сумеете договориться!». Не сумели: добившись избрания, новый Папа отбросил костыли, выпрямился и потом проявил немалую энергию во многих начинаниях, в том числе и в преследовании всех своих бывших конкурентов. Пушкин об этом написал так:

В статье «Вольтер» (1836) Пушкин, говоря о сочинении швейцарского президента Шарля де Бросса «Италия сто лет назад», отмечает его «описание похорон папы» ( XII, 365 ).

В лицейской поэме «Городок» юный Пушкин признавался,

Еще раньше, в поэме «Монах» Пушкин, рассылая чертей в разные страны света, одного направил в Рим:

История эта началась в канун Пасхальной недели 2002 года в Риме с неожиданного телефонного звонка: в трубке раздался чуть хрипловатый, с характерным испанским акцентом, голос пресс-секретаря Папы Римского Хоакино Наварро-Валльса, бывшего врача и журналиста. Доктор Наварро, обычно не очень балующий нашу пишущую братию своим вниманием, настойчиво предлагал явиться в Апостольский дворец на загадочную «конфиденциальную встречу» с неким высокопоставленным прелатом Римской курии.

Прибыв в назначенное время к Бронзовым вратам под колоннадой Бернини, я получил из рук швейцарского гвардейца пропуск в папскую резиденцию. Служка почтительно проводил меня через большой внутренний ватиканский двор Святого Дамаса, провел по крутой и широкой лестнице на второй этаж главного дворца и оставил у дверей с папским гербом и мраморной табличкой «Управление литургических церемоний Верховного Понтифика». Там уже собралась стайка коллег из Ассоциации иностранной прессы, которые гадали о причине столь таинственного вызова. Увидев меня, они радостно загоготали: «Всё понятно, сегодня нам наконец сообщат о визите папы в Россию!» И ошиблись.