Николай Доризо - Я сочинил когда-то песню

Гром канонады.
Свет
ракет.
И вой,
и скрежет.
Дождались бы
жена,
и мать,
И дочь в кроватке.
Как это страшно —
умирать
В последней схватке…
От всей войны,
от всех утрат,
От дымных ветров
Осталось
триста шестьдесят
Последних
метров.
Земля
вокруг
обожжена.
Бьют
минометы.
И каждый метр,
как вся война,
Ее
все годы.

Не так уж много
было их,
Тех,
что в атаку
В последний час,
в последний миг
Рвались
к рейхстагу,
Когда
жгли небо
добела
«Катюш»
расчеты.
Рейхстаг
не армия
брала —
Всего лишь
роты.
Броском,
ползком
они дрались
На смертной трассе.
Меж ротами
оборвались
Прожилки
связи.
Нет связи
ни с одним КП,
Нет
связи
с миром,
И каждый воин
сам себе
Стал командиром.
Он
под огнем
один за всех
Решал задачи,
Как полководец
и стратег
Своей удачи.
Да,
по количеству солдат
Был штурм рейхстага
Не то,
что бой
за Сталинград.
И все ж,
однако,
Сраженья
всей войны святой
Четырехлетней
Мы все вели
за этот бой,
Наш бой
последний:
Под Сталинградом,
и в Крыму,
И под Каховкой,
И были
залпы все
к нему
Артподготовкой.
И
все войска
вошли
в состав
Тех
рот
и взводов,
Святой
порыв свой
им
отдав
И мощь
походов.
И
даже тот,
кого наш враг
Считал
убитым,
К рейхстагу
рвался
в их
рядах
По камням
битым.
И
стали
тысячи
часов
Одним
мгновеньем,
Смертельных
тысячи боев —
Одним
сраженьем.
И всю войну
прошел солдат
Страны Советов
За эти
триста
шестьдесят
Последних
метров.

И вот
ворвался
он
в рейхстаг,
Наш русский парень,
И снова
бой
за каждый шаг,
За каждый камень.
За каждый лестничный проем,
За каждый выступ,
Что,
словно крепость,
мы берем,
Идя
на приступ.
Грохочут
залпы
тяжело,
Как брызги,
стекла…
Плечо
осколком
обожгло,
Кровь
хлещет
мокро.
Ни грамма ваты,
ни бинта,
И все ж —
да что там! —
Нет,
не оставит
он
поста
За пулеметом.
К стене
прижался
тем плечом,
Весь бел
под каской,
Зажата
рана
кирпичом,
Как перевязкой.
Он в тыл
отсюда
не уйдет
В час долгожданный.
И хлещет
жарко пулемет,
Как кровь
из раны.

Теперь
О самом дорогом —
О нашем Знамени Победы.
Ведь в каждом стяге полковом
Нам виделись
Его приметы.
И все ж мы верили молве,
Что не в Калуге,
Не в Рязани —
То Знамя
именно
в Москве
Шьют
из особой,
Дивной ткани.
Старались мы определить
В запале
нашей детской веры
И бахрому его,
и нить,
И грандиозные размеры.
Когда, ж
мы вышли
на рейхстаг,
Когда рвались
к его колоннам,
Наш каждый взвод
Держал
свой флаг
Пока что скромно зачехленным
С надеждой тайной,
что в дыму,
В огне
израненной планеты
Случится
именно
ему
Стать
главным
Знаменем
Победы.
Сатин
тех рядовых знамен,
Как небывалая отвага,
Не к куполу
был прикреплен,
К колоннам
вражьего рейхстага.
Алели
флаги те в ночи,
Еще достойно не воспеты, —
Живые,
первые лучи
Большого
Знамени
Победы.
И
наконец
взошло
оно!
Над куполом
затрепетало,
Так высоко вознесено,
Что вся планета
увидала!
Казалось бы,—
простой сатин,
А излучает
столько света.
Да,
после всех лихих годин
Как хороша
она —
Победа!

Когда
почти что весь рейхстаг
мы с боя
взяли,
Когда,
как в преисподней,
враг
Засел в подвале,
Фашисты зданье подожгли.
Чтоб
стерло
пламя
Хотя б на день
с лица земли
Победы Знамя.
Горят
крепленья потолка,
Паркет,
бумаги.
Воды —
за сутки ни глотка,
Сухие
фляги.
Горят
шинели
до ремней,
Сукно
дымится.
Шнурки
обугленных
бровей,
В ожогах
лица.
Как выжить
в пламени
таком,
Где камень
плавится!
Руками голыми
с огнем
Попробуй
справиться!
Вздымалось
пламя
к потолку,
И шквал
пожара
Служил
прикрытием
врагу
Для контрудара.
Из каждой щели,
из двери,
Как бы по знаку,
Враги
снаружи
и внутри
Пошли
в атаку.
Приказ:
немедля
отступать,
Оставить
зданье,
Но
стяг Победы
как отдать
На поруганье!
Да,
отступали мы
не раз,
От дыма
седы,
Но отступить
бойцу
сейчас,
После Победы?..
Он
драться
будет
до конца,
Штыком,
гранатой,
В огне,
скрываясь
от свинца
За мрамор
статуй.
При этом
шутит
за спиной
Вильгельма:
Мол,
заслоняй
меня
собой
От пули,
шельма!
У кайзера
нелепый вид,
Поскольку
косо
Немецкой пулею
отбит
Кусочек
носа.
…И выжил,
выстоял солдат
Страны Советов,
Прошедший
триста шестьдесят
Последних
метров.