Шицзин

Распустились цветы на вьюнке [337],
И теперь темно-желтыми стали...
О, сколь сердце жестоко скорбит,
Сердце ранили больно печали.

Распустились цветы на вьюнке,
Посмотри на листву голубую...
Не родиться б мне лучше на свет,
Если б ведал судьбу я такую.

У овцы голова велика [338],
А мережа лишь звезды поймала [339];
Знаю: люди хотя и едят,
Сытых вижу так редко и мало!

Какая трава, не желтея, растет?
Есть день ли такой, чтоб не шли мы в поход,
И есть ли в пределах страны человек,
Свободный от бремени ратных тягот?

Какая трава не буреет в лугах?
Кто вместе с женой, что ему дорога?
О, горе нам, воинам, взятым в поход!
Не люди лишь мы, что идем на врага.

И разве я тигр или ты носорог —
По дикой пустыне шагаешь, дружок?
О, горе нам, воинам, взятым в поход!
До ночи с утра отдохнуть я не мог.

И только пушистым хвостом промелькнет
Лисица — в траве одичалой пройдет;
Да наши телеги, что грузы везут,
Идут по великой дороге вперед.

Царь Просвещенный — Вэнь-ван [340]— пребывает теперь
в вышине,
О, как на небе пресветлый сияет Вэнь-ван!
Чжоу издревле в своей управляли стране,
Новый престол им небесною волею дан.
Или во славе своей не сияют они?
Воля небес неужели не знает времен [341]?
Ввысь устремится Вэнь-ван или вниз низойдет [342],
Справа иль слева владыки небесного он!

Царь Просвещенный был полон усердья и сил,
Слава его бесконечной является нам.
Небо свои ниспослало на Чжоу дары —
Внукам Вэнь-вана, потомкам его и сынам,
Внукам Вэнь-вана, потомкам его и сынам —
Корню с ветвями [343], да жить им в веках и веках!
Людям служилым, что были у Чжоу в войсках,
Разве им также не славиться ныне в веках?

Разве они не преславны пребудут в веках
Тем, что с усердьем исполнили царский завет?
Полных величия, много служилых людей
Царство Вэнь-вана тогда породило на свет,
Царство Вэнь-вана их всех породило, и вот,
Чжоуский дом в них опору нашел и оплот.
Много достойнейших стало служилых людей —
Царь Просвещенный в спокойствии полном живет.

Был величаво-прекрасен властитель Вэнь-ван,
Ревностным был он надолго прославлен трудом.
Воля небес [344], о, насколько она велика!
Шанского дома потомки порукою в том.
Шанского дома потомки порукою в том:
Многое-множество их пребывало в те дни,
Волю верховный владыка свою проявил —
Чжоу покорность свою изъявили они.

Чжоу они изъявили покорность свою.
Воля небес не навечно почиет на вас!
Лучшие лучших из иньских служилых людей
Предкам творят возлиянья в столице у нас.
Нашему предку ворят возлиянья, одев
Платье с секирами, в прежнем убранстве главы [345].
Вы, из достойных достойные слуги царя,
Вашего предка ужели не помните вы?

Вашего предка ужели не помните вы?
Кто совершенствует доблесть духовную, тот
Вечно достоин пребудет и воли небес,
Много от неба и сам он получит щедрот.
Инь, до того как народ и престол потерять,
Вышнего неба владыке угодна была.
Инь пред очами да будет! Хранить нелегко
Судьбы великие. И сохранившим — хвала!

Судьбы и волю небес сохранить нелегко!
Трон сохраняя, от неба себя не отринь!
Славы сиянье о долге свершенном простри,
Мудро размысли, как небо отринуло Инь!
Вышнего неба деянья неведомы нам,
Воле небес не присущи ни запах, ни звук!
Примешь Вэнь-вана себе в образец и закон —
Стран мириады с доверьем сплотятся вокруг!

Светлая, светлая доблесть взошла на земле [347]—
Воля державная неба сошла с вышины!
Трудно, однако, на небо одно уповать
Да и царем быть — дела управленья трудны.
Иньский наследник небесный престол занимал —
Он и утратил четыре предела страны [348].

Князем был Чжи, говорят, его средняя дочь,
Жэнь по прозванью [349], в Инь-Шан появилась она.
К нам она в Чжоу пришла, чтобы супругою стать,
Жить она стала в столице как Ван-цзи [350]жена.
Ван-цзи, наш предок, совместно с супругой своей
Жили, и долг свой они соблюдали сполна.
Там величавая Жэнь от него понесла,
Там Просвещенного [351]в мир породила она.