Array Антология - В начале всех миров

Итак, все начинается с начала.
Выходят лица – ну и что, что маски,
Их носят все живущие на свете —
И занимают сцену по рисунку.

Жизнь… И любовь, и ветер над свечами.
Сюжет уже перевалил завязку —
Здесь юный Вертер утопился в туалете,
А старый Фауст молча поднял рюмку…

И вам смешно, ведь все серьезно так по-детски,
И каждый, бредя, лезет вон из кожи,
Их суета сует для них – бесценна,
А qui pro quo – трагично, хоть кричи…

Конец у постановки неважнецкий,
Но мы опустим занавес – быть может,
Герои пьесы разберутся там, за сценой,
Пока вы разбираете плащи.

Разыграть, как по нотам, «фантазия с бантом»,
И пленка мотается – «паузы» нет.
Пленка мотается в темпе анданте,
Ей все равно, сколько стоил билет…

Предложение действием – стрелки курантов
Намотали десятый пожизненный срок,
А потом, постояв, пошуршали обратно
По пробелам и буквам заученных строк,

Но
Растворяются старого льда торосы,
Высушен
Солнцем камень причальных плит…
Ветер на карусели сбивает слезы,
Больно и ласково голос в ушах звенит.

Импровизация льется не без заминки,
В окнах мелькая, назад убегает тракт…
На дне музыкальной шкатулки
Лежат картинки,
Которыми сцена оденется
Через
Такт.

Мы думаем – прекрасен тот цветок,
Растущий на обрыве, так как сами,
Как он, не смеем в небо наступить
И двигаться вперед, а замираем
У края, скованные ужасом высот.

Море не вылить из раковины.
Слушай и жди,
Как по песку пролетают шторма и дожди,
Как их следы осушает ладонями ласковыми
Солнце. А море —
Нет, море не вылить из раковины.

Может, когда-нибудь видел, а нет – посмотри,
Как розовеет у кромки прибоя она…
Брось ее в море, и шорох затихнет у дна.
Раковина
никогда не бывает одна —
Море внутри.

Душа спит в раю и видит кошмарный сон,
Бред безысходный, безвыходный лабиринт.
В светлую радость укрыта со всех сторон,
Спит, и мечтает проснуться, и дальше спит.

Сон не навечно, навечно – небесный свод,
Время проснуться, конечно, придет, придет…
Слезы стирая, душа забывает остатки сна.
Все хорошо, и в раю, как всегда – весна.

Зима приносит соль и снег,
Но ночь прекрасна, как всегда,
Подумаешь, что холода —
Ведь ты берешь разбег.
Момент решенья был вчера.
До края поля – до утра —
Не так уж долго, так взлетай,
Good luck, good bye.

Умойся, мой друг!
Вода смывает соль,
А ветер в лицо – это чистая боль,
чистая боль.

На высоте всегда мороз,
Там не до мечт и не до слез,
Ты видишь наконец – и здесь
Теперь все то же!
Так если небо до земли,
Кой черт она тебе? Вдали
Уже осела эта взвесь,
Там света больше.

Умойся, мой друг!
Вода смывает соль,
А ветер в лицо – это чистая боль,
чистая боль…

У горизонта огоньки.
Забудь, забудь, прости, прости —
Ну что нам стоит, на пути
К концу строки…
Расставленные навсегда
Промерзшим неизменным «да» —
Одни и те же два крыла.
Земля ушла…

Умойся, мой друг!
Скорость сведет все в ноль,
А ветер в лицо – это чистая боль,
чистая
чистая боль.

До начала войны мы не будем с тобой целоваться.
Если бы знать, как вредны нам разлуки и встречи,
Если б представить, каким фейерверком расцвечен
Будет парад – и не встретились бы, может статься.

О, мы друг другу почти не нужны, чтобы выжить,
Главное – не окликать, не пытаться вернуться.
И не надеяться скрыться, в болотную жижу
Вместе ныряя и рядом пытаясь пригнуться.

И разделиться идея была не из лучших.
Каждая весть и молчание рушит редуты,
И, выходя из границ, лезут роты на роты,
Сердце мое, ты как многозарядная пушка,
Скоро ли выйдут снаряды? Долготы, широты,
Вы над моей головой перекрестьями вздуты,
Точка в зените – какие ее номера?