Array Антология - За границами снов

С этими словами Айыыба Лид, ласково и задушевно улыбаясь, резко и внезапно хлопнул меня где-то по спине. В глазах тотчас помутилось, и мне показалось, что я очень быстро падаю, принимая импульс дополнительного ускорения в пространстве, меняющем форму, размер и очертания. Когда же сознание вернулось ко мне, уже пришлось начать привыкать к новому телу.

С тех пор в моей жизни произошло уже немало событий: мышиные охоты, прогулки по лесу, экстаз от процесса когтеточки о мебель и чудные испития парного молока. А когда хозяин сердится на меня, то грозится посадить на золотую цепь и привязать к дубу. Но пока что, к счастью, коварного плана своего он еще не реализовал, и очень надеюсь, что он никогда так не сделает. Чтобы не досаждать хозяину своей повсеместностью, я решил заняться хобби и принялся записывать мемуары, начиная с самого раннего детства и заканчивая текущим днем. Конечно, чтобы научиться держать в мохнатой полосатой лапе шариковую ручку, мне потребовалось пара недель тренировок, но зато теперь вы читаете одну из новых глав моих мемуаров. Согласитесь, для кота это не так уж и мало.

Но есть одна вещь, в которой я уверен совершенно точно: никогда в жизни ко мне не прицепится больше отвратительный астральный жук-кармоед!

В начале времен мир был един, и единым был Он – Кэмйотль. Но внутри Кэмйотля бурлили великие гейзеры, пока Он не решил разделить себя на множество частей. Разум Его породил двадцать шесть новых миров, изначально бывших пустыми. Дабы части рассудка могли лицезреть осознание самих себя, Кэмйотль создал Зеркала, по одному Зеркалу для каждого из двадцати шести миров. Но Зеркала не выдержали чистого сияния осколков разума Его, распавшись на песчаное множество микроскопических пылинок, и каждая из тех пылинок отражала лишь малую часть мира своего первозданного Зеркала, но в совокупности своей они все вместе отражали Кэмйотля и были им в то же время.

Самую же крупную из частей своего рассудка изваял Он в твердом камне, но и камень был Зеркалом, потому, как и все Зеркала, рассыпался на осколки. Центрам же разума дал Он ключи от семи других миров, но Центры отражали Его столь неодинаково, что породили множество видов сознания, имевших большую или меньшую близость к тому или иному ключу из выданных Семи ключей. Число же семь они увековечили как священное, и куда бы не направлял сияние луча разума Кэмйотль, то всегда ограничивался Великими Семью мирами и знал их, даже если не понимал их, ибо они всегда присутствовали в Его природе.

Если же лишь один из миров был увековечен в твердом теле, то Великие Семь – в среднем теле, а оставшиеся восемнадцать – в мягком теле. Чем мягче пылинки зеркал, тем бесполезнее оказывались они для единения, но тем легче было им знать сущность Кэмйотля. Чем жестче и крупнее были осколки, тем больше имели свойств и возможностей, исходивших из освещаемых ими частей миров, но тем они ограниченнее в достижении целей единения. Сила осколков была силой центра Кэмйотля, именно поэтому имела в себе истоки, не данные, но изначально в песчинках тех расположенные. А в Зеркалах твердого тела жили воронки, справа налево являвшие исход к началам Его. Чем левее располагались точки зрения, тем ближе миры они создавали, крайней же левой точкой оставался не мир, но отражение, в точности воссоздававшее исход разума Кэмйотля в твердом теле, собирая Его мир в том виде, в котором увидело Зеркало твердого тела за миг до распада на тысячи и тысячи осколков под невообразимым напором свечения осознания. В Воронку Истока и вылетали все осколки, отжившие срок существования в мирах, чтобы на миг – всего лишь на миг – увидеть себя в точке максимальной концентрации, точке мира твердого тела, за которой уже нет ничего, и сразу открывается бесконечный космос восемнадцати слоев Мягкого тела.

Чем уже туннель, приближающий пылинку к бесконечному свету, тем большее количество великих и малых ключей лежат на пути Зеркала. Конечная точка таит искры предвечной реальности – мировые ключи, но только семь из них и есть двери, ведущие в Семь миров Среднего тела, и лишь одна-единственная дверь ведет в оставшиеся восемнадцать миров – это острие левонаправленного туннеля.

Обороты, ведущие вправо, – всегда скручивают, сплочают, соединяют, а обороты, ведущие влево, – всегда возвращают к первоначальному потоку. Выбирая знание ума – удаляешь области ощущений, но лишь ум – единственная категория, способная собрать сама себя, и сделать это она может только через ощущение. Это дилемма, которую невозможно понять, пока не почувствуешь, и здесь понимание через ощущение – это единственный метод, решающий большинство загадок действительно непостижимого Бытия.