В одном из первых своих стихотворений поэт восклицал:
Сколько раз рыбачий невод
По твоей гулял волне.
Ой ты, Неман, быстрый Неман,
Сколько дум принес ты мне!
Ты знаком с постылой долей,
С горькой долей мужика.
Ты слыхал в пустынном поле
Причитанья бедняка.
Красив милый сердцу Неман. Чудесны окружающие пейзажи. Но, любуясь величественными картинами природы, поэт не забывает о бедности и темноте, в которой изнывают его земляки, и с могучей силой поднимает голос в защиту обездоленных людей труда, среди которых он родился и вырос.
Незаметный крестьянский мальчик, щедро одаренный талантом и пытливым умом, с детских лет чувствовал и понимал несправедливость окружающей жизни: княжеские палаты и рядом покосившиеся, обомшелые, курные хаты, роскошная одежда богачей и полуистлевшие лохмотья на крестьянских плечах, широко открытые для богатых пути в науку и невозможность учиться бедным, необъятные просторы помещичьих владений и узенькие, гиблые полоски земли крестьян.
Тяжелым камнем ложилось на сердце поэта людское горе. С детских лет ощущая свою неотделимость от народа, не мог он петь о радостях жизни, если песни тоски и печали летели к нему из-под соломенных крыш угрюмых лачуг. И потому, обращаясь к народу со своей песней, Якуб Колас говорил так искренне и взволнованно:
Не ищите, не просите
Светлых песен у меня,
Только песню заиграю —
Жжет печаль сильней огня.
Нелегко жилось деревенскому мальчику, сыну малоземельного крестьянина — лесника, но, несмотря ни на что, его неудержимо влекло к ученью, к книге. Начальная школа в селе Николаевщине научила его грамоте и привила любовь к самостоятельному чтению. С той поры он навсегда подружился с книжкой. Особенно глубокое впечатление произвели на маленького Кастуся в первые годы учения басни знаменитого русского баснописца И. А. Крылова. Позже он вспоминал: «Крылов долгое время был моим богом. Полное собрание его басен я выучил чуть ли не на память, и с этими произведениями великого гения я долгие годы не разлучался. Моими первыми литературными опытами были басни, которые я начал писать в двенадцать — тринадцать лет».
Школа познакомила будущего поэта и с другими великанами русской классической литературы — Пушкиным, Гоголем, Некрасовым и Тургеневым. Глубоко запали в его сердце и вдохновенные песни гениального украинского кобзаря Тараса Шевченко.
После окончания сельской школы перед юношей — крестьянским сыном — встала задача: где учиться дальше? Для детей бедняков это был очень сложный вопрос. И сколько было радости, когда в результате величайших усилий ему удалось наконец поступить в Несвижскую учительскую семинарию. Там значительно расширился кругозор деревенского парня, там нашел он и хорошего советчика в лице учителя Ф. А. Кудринского, о котором Якуб Колас писал впоследствии: «…преподаватель русского языка, прекрасный оратор, знаток литературы и сам литератор. Он интересовался этнографией Белоруссии». Познакомившись со стихами Коласа на белорусском языке, Ф. А. Кудринский сказал: «Вот ваше настоящее призвание».
Окончив семинарию, молодой Колас работает учителем на Полесье. На каждом шагу он видит ужасающую социальную несправедливость, произвол помещиков и царских чиновников. Могучее дыхание революции 1905–1907 годов пробуждает новые творческие силы поэта. «В 1905 году я уже был завзятым врагом самодержавия и в этом направлении вел работу», — читаем мы в автобиографии Якуба Коласа. Первое его стихотворение было опубликовано в сентябре 1906 года в белорусской газете «Наша доля», но еще раньше произведения молодого учителя из Полесья ходили в рукописях среди сельской интеллигенции и передовой части крестьянства. Эти стихи призывали народ к борьбе, к уничтожению ненавистного царского строя.
Активные революционные выступления молодого Якуба Коласа, конечно, не могли оставаться незамеченными полицией. За ним начали следить. Однако Якуб Колас не пугается этого и все свои силы отдает борьбе с царизмом, за что вскоре попадает в тюрьму.
Закрылись за молодым поэтом тяжелые железные двери, но не порвалась его связь с народом. Протест Якуба Коласа против строя насилия и эксплуатации стал еще более гневным и целенаправленным. И сквозь тюремную решетку его поэтическое слово призывало к восстанию:
Я — мужик, но ум имею —
Будет время и мое.
Я молчу, кричать не смею,
Но когда-нибудь сумею
Крикнуть: «Хлопцы, за ружье!»
Читать дальше