Якуб Колас - Стихотворения и поэмы

Князь стоит, князь молчит, злоба бьет из очей,
Звуки стихли, ни шуток, ни смеха…
Думал князь, размышлял, стукнул саблей своей,
Только лязгом откликнулось эхо.

«Эй ты, солнцу родня, не затем тебя звал
Я на свадьбу из милости княжьей.
Ты безумный, старик! Кто тебя где скрывал?
Ты, знать, выродок голи сермяжной.

Как осмелился ты против князя восстать
И вызванивать трели пустые?
Что ж, немалою платой сумею воздать
Я за дерзкие речи такие.

Платой княжеской я расплачусь с храбрецом,
Ты не хочешь дукатов — не надо!
Старика вместе с гуслями — в землю живьем,
Пусть он панскую знает награду!»

И схватили тогда гусляра-старика,
Вместе с гуслями звонкими взяли
И на берег крутой, где шумела река,
На погибель седого пригнали.

В три сажени тут вырыли ров шириной,
Старика-гусляра в нем зарыли
И насыпали холм трехсаженный крутой,
Кол высокий осиновый вбили.

Не тесали и гроба ему столяры,
И ничьи не заплакали очи,
Смолкли гусли, замолк и гусляр — до поры:
Все затихло, как позднею ночью.

Только княжеский замок гудел, не молчал:
Гости музыке в такт хохотали,
Князь вина не одну уже бочку кончал,
Шумно, весело свадьбу играли.

За годами года потекли чередой…
На песчаном холме гусляровом
Распустилась полынь, вырос дуб молодой,
Зашумел непонятным он словом.

Может, сотня прошла, может, более лет,
Но хранится преданье в народе,
Будто в год один раз ночью с гуслями дед,
Бел как снег, из кургана выходит.

Гусли ладит свои, струны звонко звенят,
Он играет рукой онемелой
И все что-то поет, чего нам не понять,
И на месяц глядит он на белый.

Говорят, кто поймет, что звучит в песне той,
Горя горького как не бывало.
Можно верить всему, только слушай душой…,
У курганов преданий немало.

То не буря лес колышет,
То не волки воют,
Не разбойники проходят
Буйною толпою, —

На Украйне пан Потоцкий,
Из Канева родом,
С бандою своей лютует
Над бедным народом.

Где попало он пирует,
Пьет и угощает
И ни старым и ни малым
Шуток не прощает.

Если же краса девичья
Пану попадется,
Обесславит, обесчестит,
Вдоволь насмеется.

Стоном стонет Украина,
Пана проклинает,
Но Потоцкого богатство
От беды спасает.

По сегодня у людей он
Проклят при вспомине
На родной на Беларуси
И на Украине.

В селах как его прокляли,
Так и проклинают,
И его в палатах панских
Только вспоминают.

О пригожей Бондаровне
И о пане этом
Песня с той поры далекой
Разнеслась по свету.

Жил в то время в Берестечке
Славный Бондаренко.
У него дочь Бондаровна.
Поглядеть — паненка.

Красоты такой на свете
Не было, не будет:
О ней люди говорили,
Словно бы о чуде.

Как малина ее губы,
А лицо — лилея,
Словно звезды ее очи,
Взглянет — свет милее.

С плеч спадают ее косы,
Золотые косы,
И искрятся, как на солнце
Алмазные росы.

Всем взяла: красивым станом
И высоким ростом,
В люди выйдет — загляденье,
Королевна просто!

Вот в корчме она сегодня,
Сердцу лишь послушна,
Шутки шутит с казаками,
Вся, как тень, воздушна.

В пляску первою выходит,
Хороша, нарядна,
Всех собою удивляет,
Как заря — отрадна.

Ой, красуйся, Бондаровна,
От зорьки до зорьки!
Тебя враг подстерегает,
Будет тебе горько.

Той порою в Берестечко
К дружине казачьей
Прикатил сам пан Потоцкий
С бандою пропащей.

Как прослышал, что в корчме той
Звон звенит чудесный,
Он пошел туда с недоброй
Славою бесчестной.

Он пирует с казаками,
Льется мед рекою,
К молодицам и девчатам
Липнет пан смолою.

Пуще всех он к Бондаровне
Пристает, — всем видно,
Целовать, обнять он хочет,
А девчине стыдно.

Осторожно, пан каневский!
Будет плохо, будет,
Не забудь, имеют совесть
И простые люди!