Array Антология - Книга осенних голосов

Ладно дед – пока – до утра!

Словно баба тяжела́ в небеса
Бредет луна —
Облака дождем пузаты —
Необъятны не ухватны
Темны нынче – облака —
не светло поутру в хате
я подумал может хватит
пусть зима снегами вкатит
во дворы белы́м снегом
а то грязь уже кругом

Только в лесе в тишине
по ковру из листьев может
походи́шь – костерчик сложишь
хлеб из дома на угли
покладешь – картошку тоже
посидишь
а так в морозы – у костра – тверезы́м
может
но зимой от снега – небо —
все чернее и черней – звезды —
яркие —
от снега
ледяны
уж мне поверь!

А пока в осенней неге —
Облака темны-тяже́лы
И луна уж понемногу
Вышла в небе на дорогу
Все ж нашла пузата баба
Для себя в пути забаву
То звезду себе лампаду
На пузо́ как брошь навесит
То рога на лоб привесит
Как бы новую обнову

В горе в радости – живу ли
Но одно люблю как волю
Небо осенью – до боли
Журавлей небесных – песню
И поутру пью водицу
Чуть холодную от неба
И прошу опять у бога
Я в России народиться
Что такого – что такого!?
Может птицей – может птицей
Мо ж – случиться!?
Бог умеет веселиться

На Руси – снегом родится
И другой не надь землицы
Птицей снегом – дождь – слезницей
И травинкой из-под снега
И душой во сне что снится
Дай родится здесь —
Родится!
Птицей снегом в дождь – водицей
И девице дай присниться
В вещий четверг как водится
На Руси —
Лишь в сей землице!?

Родившись
в городе ветров,
училась я наукам о душе.
Но сердце было отдано
одной…
поэзии.

Ирука работала
переводчиком с японского.
Ты взяла себе имя
на самурайский манер
для удобства в общении
с зарубежными партнерами.
Ты улетала
в свою очередную командировку
я провожал тебя
в Страну восходящего солнца
с нелегким сердцем.
Мы устроили на даче
прощальный вечер
с искристыми свечами
и игристыми винами.
Лежали на веранде
под августовским небом
и загадывали желания
на падающие звезды.
Ты сняла кольцо со своей руки
и стала примерять его мне
на каждый палец,
остановившись на мизинце…
Так мы и уснули,
как молодожены,
забывшись в сладкой неге
летней ночи.
Утром я проснулся от того,
что ощутил на своих губах
сливочный вкус
карамелек «слами» —
такими на вкус
были твои губы.
На мое лицо упали
горячие соленые капли,
но я не показал виду,
что очнулся ото сна.
Я ненавидел все эти прощания
и провожания на вокзалы.
Суета, холодные объятия,
скупые слезы
и слова,
которые никогда не скажутся,
а если скажутся, то это будет ложь,
сладкая ложь
во имя спасения отношений
между этими людьми.
Не говорите на вокзалах
громких
высокопарных слов!
Слова это звук,
который всего лишь
отражение от гулких стен!

Ленка чистит яблоки
керамическим ножом.
Зеленые шкурки
расползаются змейками по столу,
некоторые убегают под стол
к тонким щиколоткам.
– Можно глянуть на это чудо
японской промышленности? —
полюбопытствовал я.
На мою ладонь лег клинок.
Я инстинктивно сжал руку.
Мои брюки окропила кровь.
– Ой-ей! Да осторожней же ты!
Это же не просто китайский фарфор!
Это почти катана! —
пугаешься вида крови ты
и спешишь
к моей израненной руке с аптечкой.

Ирука стояла на берегу
вместе с другими «обреченными»,
среди которых
были и ныряльщицы за жемчугом.
Ныряльщицы
стояли как бы обособленно
в своих белых,
развевающихся на ветру саванах,
на их лбах красовались
пятиконечные звездочки.
Ирука спросила,
стоящую рядом с ней
маленькую девочку-пловчиху:
«Что это за звезды?»
Та ответила, что это амулет,
который оберегает ее
от утопления.
Девочка протянула Ируке
кусочек серой рисовой бумаги.
Ирука нашла в сумке
огрызок карандаша,
сделала всего пару линий и…
грифель надломился.
Спасительный грифель!
Волна уже вошла в бухту,
Ирука зажмурила глаза.
Все стоящие с ней на берегу
были готовы
к наступлению цунами.
Но рассвет для нее,
как и для многих других,
так никогда и не наступит.