Array Антология - До горизонта и обратно

Кто-то в час ночи включил пылесос
Ветер запутался в сломанных ветках
Вновь назревает нескромный вопрос
Как бы сбежать мне на волю из клетки?

В порванных пленках, в сожженных листках
Я не терялся, хоть было несложно
Все мои страхи повергнуты в прах
Сбить меня с ритма уже невозможно

Все, что случилось – случилось не вдруг
Ветер сознательно скомкал запреты
Плата за рай непомерна, мой друг,
Я лишь хочу пережить это лето.

Мой мир вырастает из снов
Цветы вырастают из боли
Мне в пище не важен вкус соли
Мне важно, чтоб ты был здоров.

Дорожка ведет напрямик,
А в детстве кресты были выше
Ногой соскользнула б по крыше
Да мне запретил духовник

Моих нарисованных вен
Витые тропинки и кручи
Ведут меня к небу, где тучи
Еще там Джон Леннон и Йен.

Покой предрассветных часов
В четыре пятнадцать – рождаюсь
Потом сорок дней наслаждаюсь
А после – плачу за любовь.

Обиды, упреки – на поле
Не брани, не битвы, а ржи
Там пропасть. Не бойся, лежи
И спи, отдыхай от юдоли.

Мой мир вырастает из боли.

Недолюбил и вылюбил.
Растерянные тени
Песком зыбучим сыплются в глаза
Товарищ мой, ударь по тормозам
Мы все теряем мудрость поколений.
А нам твердят: постой, туда нельзя
Ну не выдумывай,
Сядь смирно, кушай кашу
А кто-то где-то снова сердце наше,
Причмокивая, плотоядно жрет.
И слишком бледный, непорочный рот
Сочится кровью, —
Капли на коленях.
А мы идем бесстрашно и вперед
Любовь нам ни к чему,
Ведь завтра будет снег и астма
Не то что говорить, дышать опасно
Да в минус двадцать кто на улицу пойдет?
Ни за любовью,
Ни за теплым тусклым элем.
Вот невралгия тонким змеем
Проскользнула
И побежала вниз по шее и плечу
Как электричеством лизнуло
Я молчу
Мне нечего сказать,
Смотрясь в окно напротив
Наверное, опять задула осень
Октябрь проклятый кругом очерчу
И не впущу к себе,
Ни призраки, ни духи
Не смогут в дом пробраться мой шальной
Пускай придется зимовать одной
Пускай опять стреляет до апреля в ухе

Простите, господин главврач,
Мне, правда,
больше нечего сказать науке.

Моя муза – андрогинное создание,
Которое вечно находится в состоянии
Бессознательном
А я-то ведь в завязке уже лет двадцать как
Параноик, недофилолог, немного сталкер-маньяк
И этот развязно-застенчивый взгляд
Прямо в душу
Ах, если бы ты
Хоть немного меня слушал
То знал,
Что я ничего не делаю просто так
И что за каждое новое четверостишие
Плачу, как правило, кем-то лишним.

Мы скоро станем птицами,
Еще бы.
В волнениях радостных бессовестной толпы
Себя увидим мы
Но не преклоним лбы
Я за тобой пойду в хоромы и в трущобы
Пока рука твоя уверенной змеей
С моей сплетается
И не потеют пальцы
Пускай в Париже мы еще одни скитальцы
Пускай Варшава нам не Родина, не тыл
А в Праге ночь нежна,
Но жар земли остыл,

Мне наплевать.
Мне лишь к тебе бы
потесней еще прижаться.

Я накормлю голубей
у святого Марка
И напишу, как всегда,
без единой помарки
Молитву о теплых ветрах.

Мне не приснятся те,
кто ушел слишком рано
Но мне приснишься ты
А где была рана —
Теперь только свет
Или это след
Или просто ответ
на вопрос?

Ты никогда не увидишь, как я просыпаюсь
И как в моих мутных и сонных глазах,
Где ночью недавно истома плескалась
В момент пробуждения рождается страх

Тревога рождается, все покрывая
Своей паутиной, и легкой рукой
Щекочет мне веки, а их разлепляя,
Из радужки темной уносит покой

Боязнь, что удача случилась не с нами
Испуг, что сломается что-то опять
Нелепо себя прикрывая мечтами,
Тревога зовет меня вечность проспать

Дрожание ресниц, три секунды всего лишь
Но эти секунды – капканы в мозгу
Ночные кошмары – в зрачках будто тонешь
Черны они, словно вороны на льду