Ринат Валиуллин: Песни открытых форточек

После первой она сказала,
что любит мужчин.
После первой я сказал,
что она целует меня, словно
я огурец солёный.
После второй она спросила:
– Я тебе нравлюсь?
После второй я ответил:
– Мне нравятся женщины, но ты особенная.

После третьей она меня целовала, как леденец.
После третьей я был уверен.
После четвёртой она сказала:
– Я не курю, —
и закурила.

После четвёртой я заказал пятую.
После пятой целоваться нам надоело.
После шестой она замолчала.
После шестой закурил я.
После седьмой она рассказала про своего первого.
После восьмой она хотела рассказать про последнего.
После седьмой я взял её за руку
и сказал, что последнего я, кажется, знаю.

После обеда я только проснулась,
в узкие щели век
протиснулась,
нашла штаны, майку.
Теперь себя —
это самое трудное,
на это уйдёт следующая половина дня
и ещё целая жизнь.
Душ из крепкого кофе,
монитор протёр мне глаза.
Волосы,
как их много —
непослушное шёлковое дитя —
укладываю спать.
Губы оставлю в покое розовые,
рот – посуда любви —
пусть будет чиста.

Я почти что готова выйти,
но готова ли опоздать?
Так хочется везде опоздать,
остаться лежать в теплоте дома,
пусть носит меня на руках диван,
пока не перехватит любимый.

Принимая как должное,
всё, что со мной происходит,
я принимаю всё больше.
Вылит в душу мартини
повторно,
он должен её успокоить немного.
Пусть душа тоже примет это как должное,
как и моё прошлое,
хотя историческим не так интересно
заниматься, как будущим,
но надо закончить,
порвать бескорыстные связи,
(«может, заказать ещё водки?»),
иначе они продолжат трезвонить,
настаивать,
дуть в уши долгими бесполезными переговорами.
Не надо мне этого,
я хотела бы просто женщиной,
просто в постели
можно без кофе,
без будущего,
но с ним – с настоящим.

– Как кончают с жизнью спокойные люди?
– Спокойно.
Они подходят к краю жизни, карниза,
к краю бокала,
краю плоти,
краю.
– Почему они это делают?
– Видимо, наши края
их не устраивают.

– Жизнь прошла без оргазма, —
одна бабка – другой,