Даниэл Фариа - Из португальской поэзии XX-XXI веков - традиция и поиск

И к Северу, и к Югу
И к Западу Востоку
Трясут упругой гривой
Поводят влажным оком
Летят четыре ветра четыре скакуна

Дух Моря вопрошает:

«Скажите, что с ним сталось
С тем для кого хранил я
Под пенистой волною
Владенье непорочным
С зелёной глубиною?»

Не будет спать он под песчаным одеялом
Средь раковин с узорчатым кораллом

Он будет гнить в земле и ярким днём
И к Северу и к Югу
И к Западу Востоку
Четыре скакуна чьё зорко око
Прозрачные ветра пронзая окоём
Не вспомянут о нём.

Затем что с вечным он утратил связь
Себя отрезал от глубин бездонных
Во власти времени бестрепетно дробясь
На улицах безжалостных и сонных

Изнутри векового покоя
мы
это завтрашняя скульптура

(узкая дорожка муравьёв
спускается на волосы
пятная патиной пыли сердце)

Ты и я
завтрашняя статуя
В руках у нас нет цветка
книги ружья
нет потертого престола где можно умереть
заколотого готического монстра у ног

(Все сны — из камня или бронзы
нет мои — из соломы или бумаги)

Ты и я
барельеф (фриз украшает низ) [5] Барельеф по-португальски — baixo-relevo (baixo — низкий, relevar — быть важным, иметь значение), поэтому baixo-relevo имеет двоякий смысл: а) барельеф, т. е. скульптурное изображение, выступающее над поверхностью; b) кто-то (или что-то) не являющийся важным, обычный, не выделяющийся. В данном случае автор относит лирических героев стихотворения к категории обычных людей, небогатых и незнатных. (Прим. перев.)
нас выставляют напоказ трогают продают
используют богачи
и мёртвые уже наводнившие
пьедестал статуй

Ты и я
эллиптичны в сексе
вчера кричала на твоей груди
сегодня секрет в моем чреве
не наследующие от теней
уже без жестов
завтрашняя скульптура

Дома́ — дочери ночи
Утром они просто дома
Ночью простирают руки ввысь
дымятся уходя

Смыкают веки
пересекают большие пространства
облаками ли кораблями

Дома плывут в ночи
на приливной речной волне

Они гораздо послушней
чем дети
Под штукатуркой замыкаются
Задумчивые

Пытаются говорить с нами
в безмолвии
голосом черепиц наклонных

Клялась всегда блюсти невинность
Опустила на глаза ставни
Кормилась пауками
Сыростью
косыми лучами солнца

Если её касались спасалась бегством
если отворяли двери
скрывала свой пол

Рухнула в экстазе лета
размытая светом мужского солнца

(Пожар сожрал фундамент
Вскоре источил ей чрево)

Говорит что глаз узрит:
— Да, в полночь
когда ветер шарил по шторам
когда темно выходили из кино

(Пожар опоясал её Пуб-лич-но)
И она поёт своё:
«В сумерки много мошек на стёклах мёртвых
Над уровнем моря»
(Над часами потрескивают резцы
пальцы пламени сверкают серебром)

и она ведёт речь о зеркалах:
«У зеркал удостоверю
есть вертящиеся двери
стёкла окон эпатажем
искажают все пейзажи»

(Пожар возбуждает антенны мгновенно
Забывши жестокое тело
Мужское
Пребывает в покое: в своём жилище)

Ждёт Она ждёт Не говорит уже
В пылающей круговерти
ждёт смерти

Могут играть по воскресеньям
на прогулку выйти из проулка
глянуть вполглазка улиц-не-пересекать

играть отраженьями в стёклах оконных
(или брильянтом)
стучать дверьми несильно
скользить перилами
немножко
целовать лапки паукам
и кошкам

Была безумная на углу
Принимала народ в любое время

Разваливалась и
видели её соблазнённой путаны
крысы гнёзда аистов с крыши
свистки поездов пьяные рояли
свет фонарей голоса лесных зверей

«Я знаю что такое улица — говорит дом
То чему негде остаться
на ночь»

Воз — дух
Это самый высокий дом
— самый богатый —