Марина Цветаева - Стихотворения

Что навек засну
Сном закованным —
Я, бессонная,
Я, фартовая! [163]

Что луга мои яицкие не скошены [164],
Жемчуга мои бурмицкие не сношены [165],
Что леса мои волынские не срублены [166],
На Руси не все мальчишки перелюблены!»

А как бабушке
Отходить, отходить, —
Стали голуби
В окно крыльями бить.

«Что уж страшен так,
Бабка, голос твой?» —
«Не хочу отдать
Девкам – молодцев».

«Нагулялась ты, —
Пора знать и стыд!» —
«Этой малостью —
Разве будешь сыт?

Что над тем костром
Я – холодная,
Что за тем столом
Я – голодная».

А как бабушку
Понесли, понесли, —
Все-то голуби
Полегли, полегли:
Книзу – крылышком,
Кверху – лапочкой…
– Помолитесь, внучки юные, за бабушку!

К тебе, имеющему быть рожденным
Столетие спустя, как отдышу, —
Из самых недр, – как на́ смерть осужденный,
Своей рукой – пишу:

– Друг! Не ищи меня! Другая мода!
Меня не помнят даже старики.
– Ртом не достать! – Через летейски воды [167]
Протягиваю две руки.

Как два костра, глаза твои я вижу,
Пылающие мне в могилу – в ад, —
Ту видящие, что рукой не движет,
Умершую сто лет назад.

Со мной в руке – почти что горстка пыли —
Мои стихи! – я вижу: на ветру
Ты ищешь дом, где родилась я – или
В котором я умру.

На встречных женщин – тех, живых, счастливых, —
Горжусь, как смотришь, и ловлю слова:
«Сборище самозванок! Все́ мертвы вы!
Она одна жива!»

Я ей служил служеньем добровольца!
Все тайны знал, весь склад ее перстней!
Грабительницы мертвых! Эти кольца
Украдены у ней!

О, сто моих колец! Мне тянет жилы,
Раскаиваюсь в первый раз,
Что столько я их вкривь и вкось дарила, —
Тебя не дождалась!

И грустно мне еще, что в этот вечер,
Сегодняшний – так долго шла я вслед
Садящемуся солнцу, – и навстречу
Тебе – через сто лет.

Бьюсь об заклад, что бросишь ты проклятье
Моим друзьям, во мглу могил:
– Всé восхваляли! Розового платья
Никто не подарил!

Кто бескорыстней был?! – Нет, я корыстна!
Раз не убьешь, – корысти нет скрывать,
Что я у всех выпрашивала письма,
Чтоб ночью целовать.

Сказать? – Скажу! Небытие – условность.
Ты мне сейчас – страстнейший из гостей,
И ты откажешь перлу всех любовниц
Во имя той – костей.

Чердачный дворец мой, дворцовый чердак!
Взойдите. Гора рукописных бумаг…
Так. – Руку! – Держите направо, —
Здесь лужа от крыши дырявой.

Теперь полюбуйтесь, воссев на сундук,
Какую мне Фландрию вывел паук [168].
Не слушайте толков досужих,
Что женщина – может без кружев!

Ну-с, перечень наших чердачных чудес:
Здесь нас посещают и ангел, и бес,
И тот, кто обоих превыше.
Недолго ведь с неба – на крышу!

Вам дети мои – два чердачных царька,
С веселою музой моею, – пока
Вам призрачный ужин согрею, —
Покажут мою эмпирею [169].

– А что с Вами будет, как выйдут дрова?
– Дрова? Но на то у поэта – слова
Всегда – огневые – в запасе!
Нам нынешний год не опасен…

От века поэтовы корки черствы,
И дела нам нету до Красной Москвы!
Глядите: от края – до края —
Вот наша Москва – голубая!

А если уж слишком поэта доймет
Московский, чумной, девятнадцатый год, —
Что ж, – мы проживем и без хлеба!
Недолго ведь с крыши – на небо.

Хочешь знать, как дни проходят,
Дни мои в стране обид?
Две руки пилою водят,
Сердце – имя говорит.

Эх! Прошел бы ты по дому —
Знал бы! Та́к в ночи пою,
Точно по чему другому —
Не по дереву – пилю.

И чудят, чудят пилою
Руки – вольные досель.
И метет, метет метлою
Богородица-Метель.

Высокó мое оконце!
Не достанешь перстеньком!
На стене чердачной солнце
От окна легло крестом.