Максимилиан Волошин - Рождественские стихи (сборник)

Гнетут меня злобного духа объятья,
Опять овладело уныние мной,
И страшные вновь изрыгают проклятья
Уста мои вместо молитвы святой.

Томлюся я, гневом пылая, и стражду;
Недугом палимая мучится плоть,
И злоба в душе моей… Крови я жажду,
И тщетны усилия зло побороть.

Не раз, жалом немощи той уязвленный,
Тебя мог убить я в безумном бреду.
О, пой же! Быть может, тобой
исцеленный,
Рыдая, к тебе я на грудь упаду!..

Верь завету Божьей ночи!
И тогда, за гранью дней,
Пред твои предстанет очи
Сонм неведомых царей,
Сонм волхвов, объятых тайной,
Пастухов Святой земли,
Тех, что вслед необычайной,
Ведшей их звезде пошли!

Тех, что некогда слыхали
Песню неба… и, склонясь,
Перед яслями стояли,
Богу милости молясь!
Подле, близко, с ними рядом,
Обретешь ты право стать
И своим бессмертным взглядом
Созерцать и познавать!

Пусть всё поругано веками преступлений,
Пусть незапятнанным ничто
не сбереглось,
Но совести укор сильнее всех сомнений,
И не погаснет то, что раз в душе зажглось.

Великое не тщетно совершилось,
Недаром средь людей явился Бог;
К земле недаром небо приклонилось,
И распахнулся вечности чертог.

В незримой глубине сознанья мирового
Источник истины живет, не заглушен,
И над руинами позора векового
Глагол ее звучит, как похоронный звон.

Родился в мире свет, и свет отвергнут
тьмою,
Но светит он во тьме, где грань добра и зла.
Не властью внешнею, а правдою самою
Князь века осужден и все его дела.

Во тьму веков та ночь уж отступила,
Когда, устав от злобы и тревог,
Земля в объятьях Неба опочила,
И в тишине родился с-нами-Бог.

И многое уж невозможно ныне:
Цари на небо больше не глядят,
И пастыри не слушают в пустыне,
Как ангелы про Бога говорят.

Но вечное, что в эту ночь открылось,
Несокрушимо временем оно,
И Слово вновь в душе твоей родилось,
Рожденное под яслями давно.

Да! С нами Бог, – не там, в шатре
лазурном,
Не за пределами безчисленных миров,
Не в злом огне, и не в дыханьи бурном,
И не в уснувшей памяти веков.
Он здесь, теперь, – средь суеты
случайной,
В потоке мутном жизненных тревог
Владеешь ты всерадостною тайной:
Безсильно зло; мы вечны; с нами Бог!

В бедной хате в Назарете
Обитал Ребенок-Бог.
Он однажды на рассвете,
Выйдя тихо за порог,
Забавлялся влажной глиной, –
Он кускам ее давал
Жизнь и образ голубиный,
И на волю отпускал, –
И неслись они далеко,
И блаженство бытия
Возвещала от востока
Новозданная семья.

О, Божественная Сила,
И ко мне сходила ты
И душе моей дарила
Окрыленные мечты, –
Утром дней благоуханных
Жизни трепетной моей
Вереницы новозданных
Назаретских голубей.
Ниспошли еще мне снова
В жизнь туманную мою
Из томления земного
Сотворенную семью.

Господь мои страданья слышит,
И видит кровь мою Господь.
Его святая благость дышит
На истязуемую плоть.

На теле капли крови рдеют,
И влажен пол от слез моих,
Но надо мною крылья реют
Его посланников святых.

И как ни страшны эти звуки
Несущих пламя боли лоз,
Покорно я приемлю муки,
Как принимал их Ты, Христос.

Смиренно претерпев удары,
Я целованьем строгих рук
Благодарю за лютость кары,
За справедливость острых мук.

О вещая душа моя,
О сердце, полное тревоги, –
О, как ты бьешься на пороге
Как бы двойного бытия!..

Так ты – жилица двух миров,
Твой день – болезненный и страстный,
Твой сон – пророчески-неясный,
Как откровение духо́в…

Пускай страдальческую грудь
Волнуют страсти роковые –
Душа готова, как Мария,
К ногам Христа навек прильнуть.