Максимилиан Волошин: Рождественские стихи (сборник)

В еврейской хижине лампада
В одном углу бледна горит,
Перед лампадою старик
Читает Библию. Седые
На книгу падают власы.
Над колыбелию пустой
Еврейка плачет молодая.
Сидит в другом углу, главой
Поникнув, молодой еврей,
Глубоко в думу погруженный.
В печальной хижине старушка
Готовит позднюю трапезу.
Старик, закрыв святую книгу,
Застежки медные сомкнул.
Старуха ставит бедный ужин
На стол и всю семью зовет.
Никто нейдет, забыв о пище.
Текут в безмолвии часы.
Уснуло всё под сенью ночи.
Еврейской хижины одной
Не посетил отрадный сон.
На колокольне городской
Бьет полночь. – Вдруг рукой тяжелой
Стучатся к ним. Семья вздрогнула,
Младой еврей встает и дверь
С недоуменьем отворяет –
И входит незнакомый странник.
В его руке дорожный посох.

Едет всадник вперед. Полон верою взор
Устремил на звезду весь седой
Мельхиор:
Воле Божьей предался он с первого дня.
Не спеша погоняет вперед он коня.
А за ним – за звездою – чернокудрый
Гаспар,
Волхв надежды святой – той, что
скорбному дар:
Он науке отдал ум, и силы, и дни…
Равномерно вперед погоняют они.
Третий следом идет… волоса словно жар;
Взор любовью горит; это маг Валтасар;
Свое сердце он предал добру, говорят…
Едут бодро вперед и на небо глядят.
Там на небе горит золотая звезда;
Не видали такой никогда-никогда:
Она в небе горит, перед ними идет,
Она к Богу зовет, она манит вперед!..
И вся трепета, счастья и жизни полна,
Над одним из домов опустилась она.
И вступают туда, ускоряют свой шаг,
Видят – Чудо-ребенок у Девы в руках.
«Вот мой Бог», – опустился седой
Мельхиор
И воскурил перед ним фимиам дальних
гор.
«Это Царь», – и Царю чернокудрый
Гаспар
Опустил золотые изделия в дар.
«Человека искал я весь юный свой век, –
Вижу, вот он лежит предо мной –
Человек!..
Он беспомощен, слаб, на руках
Он лежит.
И заране об Нем мое сердце болит!
Вижу скорбной душою позор Твой
и суд, –
И на тело Твое принес смирны сосуд!» –
Молодой Валтасар головою поник…
И сказал Мельхиор, поднимая свой лик:
«Вижу небо отверсто и Старец в лучах,
Вижу милость к Страдальцу в предвечных
очах.
А кругом их поют хоры ангельских сил
И возносится дым от небесных кадил…»
И закончил Гаспар речь волхва своего:
«Да приидет скорее к нам Царство Его».

Перед счастливою Марией
Младенец в яслях возлежал:
«Ты Тот, о Ком во дни иные
Архангел с неба Мне вещал!»
Взирает трепетно Иосиф…
И, мир забыв, всему глухи,
Склонившись к яслям, стадо бросив,
С молитвой смотрят пастухи.
Рассказу странному внимала
Мария, в счастье неземном,
И в сердце бережно слагала
Слова о Господе Своем…

Когда, провидя близкую разлуку,
Душа болит уныньем и тоской,
Я говорю, тебе сжимая руку:
Христос с тобой!

Когда в избытке счастья неземного
Забьется сердце радостью порой,
Тогда тебе я повторяю снова:
Христос с тобой!

А если грусть, печаль и огорченье
Твоей владеют робкою душой,
Тогда тебе твержу я в утешенье:
Христос с тобой!
Любя, надеясь, кротко и смиренно
Свершай, о друг, ты этот путь земной
И веруй, что всегда и неизменно
Христос с тобой!

На память мне приходит ночь одна
На родине моей. Об этой ночи
Ребенком малым слышала нередко
Я пастухов бесхитростную повесть.
Они ночную стражу содержали
У стада. Ангел им предстал [и слава
Господня осияла их. И страх
Напал на пастухов. И ангел Божий,
Их ободряя, молвил им: «Не бойтесь!
Великую я возвещаю радость
И вам, и людям всей земли: родился
Спаситель вам. И вот вам знак:
в пещере
Найдете вы Младенца в пеленах;
Он в яслях возлежит». И появилось
На небе много ангелов святых;
Они взывали: «Слава в вышних Богу,
Мир на земле, благоволенье людям!»
И смолкло все, и в небе свет погас,
И ангел Божий отлетел]. По слову
Его они пошли и увидали
И ясли, и спеленатого в них
Прекрасного Младенца Иисуса,
И радостную Мать Его, Марию.

Душа изнывает моя и тоскует, –
О, пой же мне, отрок мой, песню твою:
Пусть звуки ее мою скорбь уврачуют, –
Я так твои песни святые люблю!