Аркадий Казанский - «Играю словом…»

Напротив три окна твои я вижу:
Одно из них мне закрывает липа,
Другие два — береза закрывает.

Зимою лучше видно сквозь березу,
Чьи ветки тонкие качает ветер;
Прозрачные и гибкие, как дождик.

А ветки лип зимой покрыты снегом,
Или одеты инеем блестящим.
И плохо видно через их преграду.

Чуть распушась, листочками, береза,
Твое окно от глаз моих закроет.
И свет в ночи слабее вижу я.

А липа не спешит листвой одеться,
Другое мне окно не закрывает,
И отдаляет призрак расставанья.

И летом окон мне твоих не видно.
От них лишь образ в сердце остается;
Сквозь листья свет струится золотой.

Когда осенний, злой подует ветер,
То золото листвы теряет липа,
И открывает золото надежды.

Но тонкая береза держит листья
До самого последнего дыханья,
И сильно отдаляет нашу встречу.

Как все великие когда-то,
В апреле начинали путь;
Так я, в лихих годах тридцатых,

Пришла, не то, чтоб отдохнуть,
А, чтобы жизнь пройти по полной,
С пути не мысля и свернуть.

Суровой жизни злые волны
Все прокатились надо мной:
Разрухи, перестройки, войны —

Всего хватило мне с лихвой;
Я все преграды и напасти
Своей пробила головой.

На фронт брели деревней части,
На небе самолёт кружил;
И не в моей то было власти,

Но каждый для победы жил,
И малым делом, и великим,
Стране победу приносил.

Уходят в дали детства лики,
Стираясь в памяти война;
Меня зовёт учёба, книги.

С коленей поднялась страна
И энергетика большая,
Сибирь, Назарова весна.

Уже и дети, подрастая,
Мечты раскрасят молодым;
И Конаково, расцветая,

Вернёт меня к местам родным.
Жизнь — праздник, сказка и отрада,
И мил отечества мне дым!

Работать каждый день мне надо:
На ГРЭС и дома, и в саду,
Не для почёта, иль награды —

За кров, одежду и еду.
И с ясным взглядом, чистым сердцем,
На труд и подвиг я иду.

А жуткой жизни круговерти,
Наотмашь, не жалея бьют.
Родимые, в пучине смерти,

Глаза слезами мне зальют;
Поднять детей двух, в одиночку,
Заполнит смыслом жизнь мою.

Всё лишь для сына, и для дочки —
Себе лишь постоянный труд,
Где не упомнишь дня и ночки,

И быстро годы пробегут.
И дети поднялись, и внуки,
На Волжском нашем берегу;

И нестареющие руки,
И седину виски щадят:
Весны восьми десятков звуки,

В моих ушах сейчас гудят.
И огород, оттаяв, почву
Подарит мне под майский сад!

Ещё пожить, увидеть почки,
Хочу десяток я годов;
Дождаться правнуков росточки

И урожая огурцов;
Родившись на Земле, оставить
Деревья в тяжести плодов.

И Труд, и Мир, и Жизнь восславить.
И здесь, за радостным столом,
Себя с рождением поздравить: —
Пусть Счастья будет полон дом!

Не думаю, что привношу с собой
Я в эту жизнь священное дыханье.
Напрасно и несчастливо любовь
Влачит у двери сердца ожиданье.

Зачем же ей, спустившейся с небес,
В сердцах у смертных ожидать ответа?
Пока мы живы, нас волнует бес,
А впереди забвение и Лета.

Нагими мы приходим в этот мир,
Безмолвными его мы покидаем.
Настолько краток этой жизни пир —
Уже с порога видим, что за краем.

Не едешь — и не надо,
Отрезаны пути.
Как ты, наверно, рада,
Что удалось уйти

От скучных провожатых,
От зевоты, тоски.
Давай, скорей, вожатый,
По станциям гудки!

Колёса раскатились,
Откос летит назад.
И мысли все разбились,
И я немного рад,

Что в этой жизни сонной
Могу я в поезд сесть.
С попутчиком вагонным
Поговорить, поесть.

Свободно, не знакомясь,
О жизни, о делах.
Бездумно, не заботясь,
О мыслях и словах.

Приврать немного можно,
И прихвастнуть чуть — чуть,
И анекдот дорожный,
При случае, ввернуть.

Сообразить немного,
Коль скука изведёт —
И дальняя дорога
Мгновением пройдёт.