Яна Солякова - Дырявое ведро

Но город у его хребта

Смело, как карточные башни,

Стал город миражом вчерашним,

И мраморная красота

Его мостов, скульптур и арок

Дракону снится по сей день…

Под веками мелькает тень,

А сон его глубок и ярок:

Во сне летит он над водой,

Над Белым городом прекрасным…

И полыхает медно-красным,

И всходит месяц молодой.

Века царапают слегка

Его расслабленную спину…

Он словно — горы и долины,

Но мысли, легче мотылька

Выносит ветер временами

Из снов Дракона и тогда,

Они, пространствовав года,

Ложатся в душу семенами.

И прорастут они тоской,

Желаньем странного чего-то,

Воскреснут памятью полёта,

Сведут с ума, убьют покой.

И прорастут, и расцветут

Неисполнимые желанья…

Томление без пониманья…

Сведут с ума, с ума сведут…

Пела лягушка в холодном болоте.

Пела о юности и о любви.

Лето прошло. Уж сентябрь на излёте…

Принца ж всё нету: зови не зови.

В ней же — костёр нерастраченной страсти,

Как изумруды сияют глаза…

Пусть уже двести один головастик,

Пусть уже взор застилает слеза…

Только надежда на Принца в одеждах

В ней, как и в юности, пышно цветёт.

Скоро прискачет Он пылкий и нежный,

Чудо, конечно же, произойдёт.

«Так не бывает, — Смеются подружки, —

Принцы не водятся в здешней дыре!

Если и водятся, то на лягушке

Сроду не женятся! Сдохнут скорей.

Что тебе принцы? Сиди, размножайся!

Радуйся деткам, лови комаров.

Сказок наслушалась… Дурью не майся!

Меньше романов читай про любовь!»

Только лягушка всё пела и пела…

Кочку повыше нашла, поровней.

Принца ждала, как могла, как умела.

Верила: женится счастье не ней.

Вот полетели уж белые мухи…

Вянет камыш, почернела вода…

«Скоро помру бесполезной старухой,

лучше б гуляла, пока молода,» —

Мрачно себя обвиняла Лягушка…

И уж хотела поглубже нырнуть…

Чу! Кто там скачет по дальней опушке?!

Кто там решил на болото свернуть?!

Сердце забилось, и голос сорвался!

«Милый, я здесь!» — закричала она.

Принц подошел… Только не улыбался.

Не расцветала от взгляда весна.

Бледный. Темнеют круги под глазами.

Голос дрожит и срывается в плач:

«Ну и живите! И царствуйте сами!

Вся моя жизнь — череда неудач…»

Выбросил в воду он чей-то платочек.

Взглядом прощальным болото обвёл…

Видит: среди замерзающих кочек

Словно цветочек заморский расцвёл:

Спинка бордовая, белое брюшко,

Лапки зелёные, словно трава…

С кочки таращится чудо — Лягушка,

Молча сидит: ни жива ни мертва.

Принц усмехнулся улыбкой последней.

В сердце гремел за обвалом обвал…

И королевский несчастный наследник

С горя Лягушку и поцеловал!

«Смейся теперь!» — прокричал он кому-то,

Бросился в омут, под лёд, с головой…

Тихо… В часы превращались минуты…

Понял страдалец на дне, что — живой!

Странно!.. Сердечная боль притупилась…

Словно он выпил целебный бальзам.

Что-то с руками и с кожей случилось…

Глянул вокруг — и не верит глазам:

Вместо сапог — перепонки на лапах,

Гребень и жабры, поджарый живот…

Дышит водой: то ли вкус, то ли запах…

Он утопился, а всё же живёт…

Стал он пятнистым подводным Тритоном!

С радостью в жилах, со светом в очах…

А по-людским бестолковым законам

Так бы как дурень в палатах зачах!

Домик уютный, подводные травы,

Рыбок весёлых играют стада…

Слышит: «Что, съели? Вы были не правы!

Принц мой пришёл, ну а я — молода!»

Видит: пред ним — красота неземная!

Яркая, страстная — пурпур и медь!

Жить бы с такой, огорчений не зная,

Как-то бы заговорить с ней посметь…

За светлыми рощами, тёмными чащами

Драконы живут до сих пор настоящие.

Чудовища в норах таятся ужасные,

Лежат под ногами сокровища разные.

Там сказки не в книгах забытых пылятся,

А предпочитают по улицам шляться.

Там сказки с ещё непонятной концовкой,

Наивны, смешливы, порою — неловки,

Они ещё полностью сами не знают,

Куда собираются, что затевают…

Будь благословенен, тот лес заповедный,

Где Совы, Собаки, Принцессы и Ведьмы!

Там просто до ужаса жить интересно!

И там ничего наперёд неизвестно.

На тайной тропинке задумчивый стражник

Травинку жуёт, пропуска проверяет.

Он может забрать твою жизнь и бумажник,

Он душу на входе твою измеряет…