Игорь Рожкевич - Капают с пальцев ноты

Орёл застрял в воспоминаньях светлых.
А время медленно, но всё же шло.
Пригнали лето буйными волнами ветры.
Без клюва птице было очень тяжело.

Вот так бывает. Лишь вчера ты правил.
Теперь беспомощнее мАлого птенца.
Но кто-то ведь поток энергии направил?
И клюв подрос нормально, до конца.

Орёл очнулся. Голод невообразимый
Давно привык он бережно терпеть.
«Теперь попробуй, — шелест еле уловимый
С небес сказал. — опять не умереть.

Пройти второе испытанье должен
Тот, кто с надеждой смотрит вдаль.
Твой клюв уже тебе поможет
Когтей истлевших выбросить вуаль».

Истошным воплем эхо отразилось.
Орёл, в смятенье, рвал живую плоть.
Лицо супруги верной вдруг приснилось.
Её душевное тепло пыталось ужас побороть.

Меж тем, в мученьях, наступила осень.
Багрянец листьев утонул в дождях.
«Как мог себя в пучину эту сбросить?
Не легче ль было смерть принять в камнях?»

И снова мыслей тёмных град ворвался.
Орёл страдал, но не переставал дышать.
Одной лишь памяти своей он улыбался.
Другого не было пути, как только ждать.

Крючки железные когтей застыли твёрдо.
Теперь им снова подчинялась дичь.
«Сорви одежду! — финишным аккордом
Сверкнуло Небо. — Сможешь ты достичь

Заветной жизни в новом облаченье.
Однако, с памятью тебе не по пути.
На волю выпусти ты с облегченьем
Всё то, чем жил. Иначе не пройти».

Такой расклад орлу был неприемлем.
И не хватало сил, чтобы кричать.
Но часто ль мы Небес шептаньям внемлем,
Необъяснимое пытаясь вновь понять?

Картинки жизни меркли перед взором.
Редели вместе с ними перья у орла.
Покрылись влажной пеленой, словно укором,
Когда-то молнии метавшие, глаза.

Но не от боли эти слёзы были.
Орёл не мог воспоминания забыть.
«Как буду жить я, — мысли снова плыли. —
Если любимые моменты нужно смыть?»

Порывом ветра перья вдруг взлетели.
Не стоит захламлять свой дом и дух.
Недели возрожденья медленно летели.
Лишь в муках зреет новой жизни круг.

Орёл переродился словно птица Феникс.
И пепел старой жизни не мешал ему.
Когда ты сам свою судьбу изменишь,
Её не переделать никому.

Когда-то был нам дан великий дар —
Огонь души, мерцающий в темнице тела.
Заботы жизни остужают мощный жар,
Крича и стравливая нас весьма умело.

В семье, с друзьями мы похожи на людей,
А в сумрачной толпе нам плохо.
Тускнеет взор и хочется скорей
Сбежать и вырваться от этих вздохов.

Зияющая пустота. Контакта нет.
Всем нужно побыстрей прорваться
Сквозь пробки, очереди, нашей жизни бред.
Привычно своей стайности держаться.

Душа дышать не может в пустоте.
Гармония взаимопонимания её стихия.
Сближают сокровенные порывы к Красоте.
Живого воздуха искусства эйфория.

Хочу раздуть огонь души,
Чтоб засиял поярче пламень,
Который бы расплавил камень,
Отъединяющий сердца от Красоты.

Случилось так, как часто происходит
В любой стране, неважно где, в каком году.
Она ждала. Страдала. Жизнь проходит.
Любовь застряла где-то, не в её саду.

И вдруг свершилось. Что конкретно? Непонятно.
Теперь она и вспомнить не могла.
Вихрастый чуб или эмоций вихрь. Но так приятно
Его лавандовый лосьон сводил с ума.

Потом он говорил так искромётно жарко,
Её привычной грусти расплавляя мерзлоту.
И каждый миг казался ей судьбы подарком.
Лихие дни их плотно заполняли пустоту.

Включилась химия любви. Расчёты все померкли.
Сильнее разума игра земных страстей.
Душа и сердце гибкий ум её тогда отвергли,
Ловя, как воздух, свет вечерних фонарей.

Заметив смутно лишь зеркальное виденье,
Она поторопилась и влюбилась невзначай.
Так долго ждать! Какие тут сомненья?
Махни минутам вредным одиночества: «Прощай!»

Она смотрела в будущее беззаветно.
Карьера не ждала. Ритм жизни брал своё.
Жаль, что без песен у костра ей было незаметно
Его завистливой души скупое вороньё.

Как часто мы себя самих теряем,
Надеясь, веруя в волшебную любовь.
И слишком поздно, вдруг, с тоскою замечаем,
Что влипли «по уши». Не повезло нам вновь.