Игорь Рожкевич - Капают с пальцев ноты

Прочь тень полусостоянья.
Восходом плыви свет дхармы,
Согревая ночь состраданьем,
Озаряя прозрением карму.

Затвердела модель поступков.
Не желаем пройти стену
Нарисованных предрассудков;
Сдуть иллюзий мирских пену.

Судорог боль-сознанье:
Разрывала в клочья обида…
Научился менять дыханье.
Отпустил гордеца-инвалида.

Чистотою сведу ладони.
Голова — за ширмою света.
Рьяных помыслов моих кони,
Прочно сотканные обетом.

До «Альфа-Центавра» ближе,
Чем «подставь мне другую щёку»…
Не беда, уже в путь вышел;
Подключён к всеземному току.

***

Озаряют мгновения маршем.
То ли книги вокруг, то ли сны.
И как будто парил уже, раньше,
На просторах любимой весны.

Свежесть леса. Бескрайность равнины.
Утончённого утра рассвет…
Повторяются жизней картины?
Затерялся в эпохах ответ.

Возношусь в поднебесье монахом.
За отчизну, как ратник, стою.
Прочертил БАМом путь, одним махом.
Астронавтом с орбиты смотрю.

Всюду власти в отрыве от жизни.
Терпит будничный ритм народ.
Мглой бессменные нравы зависли.
Свет сквозь тьму пробивается вброд.

Рьяных строк задушевны усилья:
Из суровой судьбы песня-кровь.
Поколений подорваны крылья.
Исцеляют Земля и любовь.

Так зачем же кругами, по новой,
Переулками жизней скользить?
Бьётся в сердце зовущее слово:
«Опыт нужен — себя изменить.

Поделись тем, что всех согревает.
Должнику прегрешенья прости.
Осознай, что угрюмо цепляет.
Всё, что тянет на дно, отпусти».

Мир потускнел. Увяли краски дружной жизни.
Кэтрин давно ушла. Померкли отблески любви.
Людей вокруг так много. Он был явно лишний.
Струился мрачный холод одиночества в крови.

Воспоминаний стрелы режут в клочья будни.
«Волшебно целовались на ночном мосту!
Её улыбка, плечи,… Восхищённый месяц-путник…
Невыносимо! Как мне дальше жить, пытая пустоту?»

Звонок. В смартфоне женский голос. Замер.
— Привет! Опять в непонимании грустишь?
— Привет! Кто ты? Откуда у тебя мой номер?
— Подарок от друзей. Ты всё равно уже не спишь.

Оцепенел он в предвкушении симптомов пробужденья:
«Притягиваются блуждающие в одиночестве сердца?
Пусть это только отблеск жажды, наважденье,…
Прогнать бы стон, сжигающий всю душу без конца».

К тому же, тембр показался вдруг знакомым.
«Всё лучше, чем один». — Но, как тебя зовут?
— Саманта. — ощутил себя в сиянье невесомом. —
Не возражаешь, пообщаться несколько минут?

Похоже, заблудилась, растерявшись на дороге.
Опять одна. Попробуем завалы вместе разгрести?
— Давай, а то заснуть бы навсегда. Застыл в тревоге.
Потерянное чувство сложно дважды обрести.

— Скули, как хочешь, только встань с постели. —
В словах её искрился неподдельный оптимизм. —
Вокруг так много интересного. — глаза его, как прежде, заблестели. —
Пошли гулять? Как будто это твой каприз.

— Пожалуй, ты права. Давно пора развлечься.
Ты будешь только в ухе или можно лицезреть?
— Мне сложно так вот… Всё должно улечься…
Оставь включённой камеру, хочу вокруг смотреть.

До вечера бродил он по проторенным маршрутам.
Подмигивали вывески. Мир снова стал иной.
Забавной трелью щёлкали счастливые минуты.
— Мне нравится гулять, вот так, с тобой!

Ты вырвала меня из спячки сожалений.
— Ты научил меня желанию познать себя.
Послушай, сочинила только что. Не нужно объяснений…
— Волнительна мелодия! В ней плещется мечта моя!

Как ты угадываешь мои тайные желанья? —
Он был готов признать, что вечность ждал её.
Насыщенное ароматом чуда, их взаимопониманье;
Живительный нектар любви; со-мыслия жнивьё.

— Взаимочувствие первично, корень животворный.
Потом приходят мысли, осознание, слова. —
Голос её скользил волною непритворной.
А у него от резких перемен кружилась голова.

— Мне очень хорошо с тобой! Я вновь открыт для жизни!
Как в сказке: полностью совпавший вдруг геном.
Благословенна интуиция! Ведь ты читаешь мысли.
В моей шкале удач ты называешься венцом.