Анна Крещановская - Ты не канешь в безвестность...

А в Сибири сейчас такая же парная баня, как и у вас.
И ещё здесь летают стрижи,
Распарывая небо крыльями, словно бритвой.

Я по внешней видимости пережила твой отказ,
Но в моей душе поселились моржи.
Мне страшно: они точат клыки перед битвой
Решающей, после которой наша лодка пойдёт ко дну.
Она и без того в стольких местах залатана.
Мы им уже» проиграли эту войну.

Уеду в Польшу, поселюсь на окраине Кракова.

Бабочкой на твоё плечо.
Нежно-нежно, ласково-ласково.
Мне от кожи твоей горячо,
Я от близости этой счастлива.

Целый мир за моей спиной.
Я летела, прогнав отчаянье.
Милый, славный, желанный, родной,
Моя близость к тебе не случайная.

Знаю, чуть пошевелишь плечом,
Соскользну, замерев без движения.
Мне от кожи твоей горячо.
Прилетела сказать:
— С Днём рождения…

Ты где-то там, на другой стороне Земли.
Не вижу, не слышу, не осязаю…
И даже тень от скабрёзной людской молвы
Нас не коснулась. Вот только по краю
Я от себя, от тебя, ото всех вновь бегу,
Словно о бритву, в кровь обдирая душу.

Я: Помнишь, ты обещал мне…
Он (насмешливо): С неба достать луну?
Я (язвительно): Слишком банально. Не помнишь?
Он (озабочено): Опять дождь и лужи…

Иногда разговариваю с тобой, представляешь?
Но не это сводит меня с ума —
Отсутствие тебя в моей жизни. Ты не знаешь,
Что мысли и чувства — это та же тюрьма,
От которой, говорили, не зарекайся.
Да разве я зарекалась? Моя душа,
Словно цепная собака: в глазах мольба «Останься!»,
А инстинкт — догнать, на сколько хватит цепи,
всё на своём пути круша.

Ты, наверное, не помнишь, что я была другою:
Комнатной, но вместе с тобой хоть в лес, хоть в степь.
Ластилась.
И вот однажды, как мне казалось, счастливой порою
Ты посадил меня на короткую прочную цепь.

С тех пор я всё веду и веду бесконечные монологи.
Спрашиваю у тебя: почему и зачем?
Сама себе отвечаю, живя в постоянной напрасной тревоге:
Вдруг не ответишь.
А в сущности всё суета, мирской тлен.

А память всё к тебе обращается,
Особенно в ранний час, на заре.
Душа, покинув сон, томно мается
По той счастливой нежной поре.

Дойдя до точки невозвращения,
Душа бунтует, стены круша.
Остались мне на память мгновения —
Осколки нашего миража.

Вот и всё, закончилось лето —
Дверца в сказку захлопнулась. Баста.
Небо хмурится, дразнит поэта.
Я пытаюсь вернуться напрасно.

Впереди листопад и слякоть.
В голове мыслерой из ваты.
Мне отчаянно хочется плакать.
Мне спросить В. Г. хочется: как ты?

Я бы хотела птицей,
Крылья расправив вольно,
Перенестись за границу
Распри.
— Ты сделал мне больно.

Я бы хотела птицей
В душу твою ворваться,
В сердце твоём забиться,
В мыслях твоих остаться…

Я бы хотела птицей,
Крылья расправив вольно,
Стать твоей лучшей страницей
В жизни.
— Ты сделал мне больно.

Забываю тебя, забываю,
Уплываю к иным берегам.
Но порой так безумно скучаю!

Он (когда-то): Я тебя никому не отдам!
Не предам, не сбегу. Не исчезну
Беспощадно, словно фантом…

Я порой будто падаю в бездну,
Пеленая душу бинтом.

Да, ты прав, в моём мире с корнем выдрана логика.
Ах, как ты ценишь её в нашем прекрасном деви'чьем!
Вот, например, у меня нет больше кролика,
Которого звали Катя. Она боязливо ворковала что-то по-птичьи.
Наигравшись, я вручила Катю в хорошие добрые руки,
Чьи ладошки истомили до смерти трепетное животное.
Катя, не перенеся нежности (или разлуки),
Сгинула прочь, ускакав в беззаботное
Царство.
Всё логично и стройно,
Если жить и не думать о том, что мучает.

Да, ты прав, в моём мире всё, как назло, беспокойное,
Сбивчиво-путаное и невезучее.

Что ты чувствуешь, исследуя меня:
Рассматривая фото, зачитываясь стихами?
Понимаешь ли, как безыскусно я
Обволакиваю твой мир, словно духами,
Шлейфом, стекающим с моего обнажённого тела?
Будоражу тебя и дразню…
Вижу, как ты отстраняешься,
будто нет тебе вовсе дела,
Увязая всё глубже в моём беспокойном раю…