Владимир Высоцкий - Я никогда не верил в миражи

Оформлен, как на выданье,
Стыжусь, как ученица,—
Жужжат шмели солидные,
Что надо подчиниться,

А бабочки хихикают
На странный экспонат,
Личинки мерзко хмыкают,
И куколки язвят.

Ко мне с опаской движутся
Мои собратья прежние —
Двуногие, разумные,
Два пишут – три в уме.

Они пропишут ижицу —
Глаза у них не нежные,
Один брезгливо ткнул в меня
И вывел резюме:

«С ним не были налажены
Контакты, и не ждем их,—
Вот потому он, гражданы,
Лежит у насекомых.

Мышленье в ём не развито,
С ним вечное ЧП,
А здесь он может разве что
Вертеться на пупе».

Берут они не круто ли?!
Меня нашли не во поле!
Ошибка это глупая —
Увидится изъян,

Накажут тех, кто спутали,
Заставят, чтоб откнопили,
И попаду в подгруппу я
Хотя бы обезьян.

Но не ошибка – акция
Свершилась надо мною,
Чтоб начал пресмыкаться я
Вниз пузом, вверх спиною.

Вот и лежу, расхристанный,
Разыгранный вничью,
Намеренно причисленный
К ползучему жучью.

А может, все провертится
И вскорости поправится…
В конце концов, ведь досочка —
Не плаха, говорят,

Все слюбится да стерпится:
Мне даже стала нравиться
Молоденькая осочка
И кокон-шелкопряд.

А мне приятно с осами —
От них не пахнет псиной,
Средь них бывают особи
И с талией осиной.

Да кстати, и из коконов
Родится что-нибудь
Такое, что из локонов
И что имеет грудь…

Червяк со мной не кланится,
А оводы со слепнями
Питают отвращение
К навозной голытьбе,

Чванливые созданьица
Довольствуются сплетнями,
А мне нужны общения
С подобными себе!

Пригрел сверчка-дистрофика —
Блоха сболтнула, гнида,—
И глядь, два тертых клопика
Из третьего подвида.

Сверчок полузадушенный
Вполсилы свиристел,
Но за покой нарушенный
На два гвоздочка сел.

Паук на мозг мой зарится,
Клопы кишат – нет роздыха,
Невестой хороводится
Красивая оса…

Пусть что-нибудь заварится,
А там – хоть на три гвоздика,
А с трех гвоздей, как водится, —
Дорога в небеса.

В мозгу моем нахмуренном
Страх льется по морщинам:
Мне станет шершень шурином —
А кто мне станет сыном?..

Я не желаю, право же,
Чтоб трутень был мне тесть!
Пора уже, пора уже
Напрячься и воскресть!

Когда в живых нас тыкали
Булавочками колкими,
Махали пчелы крыльями,
Пищали муравьи.

Мы вместе горе мыкали —
Все проткнуты иголками,
Забудем же, кем были мы,
Товарищи мои!

Заносчивый немного я,
Но – в горле горечь комом:
Поймите, я, двуногое,
Попало к насекомым!

Но кто спасет нас, выручит,
Кто снимет нас с доски?!
За мною – прочь со шпилечек,
Товарищи жуки!

И, как всегда в истории,
Мы разом спины выгнули;
Хоть осы и гундосили,
Но – кто силен, тот прав.

Мы с нашей территории
Клопов сначала выгнали
И паучишек сбросили
За старый книжный шкаф.

Скандал в мозгах уляжется,
Зато у нас все дома
И поживают, кажется,
Уже не насекомо.

А я – я тешусь ванночкой
Без всяких там обид…
Жаль, над моею планочкой
Другой уже прибит.

1976

Наши помехи эпохе под стать,
Все наши страхи причинны.
Очень собаки нам стали мешать —
Эти бездомные псины.

Бред, говоришь… Но судить потерпи —
Не обойдешься без бредней.
Что говорить – на надежной цепи
Пес несравненно безвредней.

Право, с ума посходили не все —
Это не бредни, не басни:
Если хороший ошейник на псе —
Это и псу безопасней.

Едешь хозяином ты вдоль земли —
Скажем, в Великие Луки, —
А под колеса снуют кобели,
И попадаются суки.

Их на дороге размазавши в слизь,
Что вы за чушь создадите?
Вы поощряете сюрреализм,
Милый товарищ водитель,

Дрожь проберет от такого пятна!
Дворников следом когорты
Будут весь день соскребать с полотна
Мрачные те натюрморты.

Пса без намордника чуть раздразни,
Он только челюстью лязгни —
Вот и кончай свои грешные дни
В приступе водобоязни!