Йост Вондел - Трагедии

Пусть не колокола, но пени горожан
Того в последний путь сопроводят, кто вдовам
И сиротам всегда на редкость образцовым
Был покровителем, свой уважая сан.

Пусть мантия того, кто презирал обман,
На клиросе висит свидетельством суровым [252] На клиросе висит свидетельством суровым... — В восточной части Новой Церкви Амстердама находилась фамильная усыпальница семьи Хофтов. ,
Что добродетель чтит свое с господним словом
Единство, а отнюдь не собственный карман.

Рыдай, о Амстердам! Скончался муж, который
10 Всю жизнь был для тебя надежнейшей опорой.
Кем заменить того, чей дом теперь в раю?

И все же, гордый град, гордись, гордись по праву —
Как некогда Катон умножил Рима славу,
Так благородный Хофт умножил и твою!

Запел пройдоха Рейнчик,
Запел на новый лад:
Уж если есть портвейнчик
В бокалах бесенят,
При них и этот гад.
Почто, прохвост, повесил хвост [254] Почто, прохвост... — В 1624 г. Пау был снят с должности обер-бургомистра. ,
Поджал его под зад?

Отменнейшею курой
Почтили небеса
10 Наш Амстердам понурый, —
Ну, чем не чудеса,
И это ль не краса,
И что мудрей, чем власть курой?
Да, ну а что — лиса?

Считалась та наседка
За важное лицо:
Златое — и нередко! —
Несла она яйцо.
Народ тянул винцо,
20 Текла река из молока,
Любой жевал мясцо.

Но Рейнчик морду лисью
Решил явить и там,
И тут же двинул рысью
В беспечный Амстердам,
И приступил к трудам;
Созвал народ — и ну орет:
"Я вам совет подам!

Не быть бы вскоре худу!
30 Вам всем грозит беда!
Вы что же за паскуду
Пустили в сень гнезда?
Горите со стыда!
Я вас навек, — Рейнтьюля рек, —
Спасу, о господа!"

Надзорщик, глупый малый [255] Надворщик, глупый малый... — Надзорщик (он же "Главный Дурень" в "Развратниках в курятнике") — Ян Виллемс Богарт, глава муниципалитета Амстердама, которого в просторечии звали обычно "Глупый Ян". ,
Все выслушал всерьез, —
Он, взор напрягши вялый,
Порой видал свой нос
40 И мнил: "Рейнтьюля — гез!" [256] Рейнтьюля — гез! — Гез, в данном случае, как и в "Молитве гезов" — контрремонстрант, противник Олденбарневелта. Вондел снова намекает на ренегатское перерождение некогда почетного прозвища
"Ты славно скис!" — подумал лис, —
"Закроем же вопрос".

Лис бедной птахе глотку
Немедля разорвал
И курью плоть в охотку
Терзал и раздавал,
И люто ликовал,
Народ, как встарь, глодал сухарь,
А Рейнтье — пировал.

50 Но с голоду, поди-ка,
Народ, не залютей;
Деревня взвыла дико:
"О, тысяча смертей
На лисовых детей!
Мы все в беде! Где ж кура, где?
Ни мяса, ни костей!"

Заслыша рев мужичий,
Оскалил Рейнтье пасть:
"Блюдите свой обычай!
60 Теперь — лисичья власть,
Я править буду всласть,
Чтоб мой сынок доспел бы в срок
В начальники попасть!"