Филип Сидни - Астрофил и Стелла. Защита поэзии

скорее готовы уничтожить творения своего ума, нежели опубликовать их и оказаться причисленными к тому же ордену.

Я искони стремился к возвышенному, а теперь принят в общество бумагомарателей и нахожу, что истинная причина неуважения к нам — это отсутствие заслуг у тех, кто наперекор Палладе [314] Паллада (греч. миф.) — богиня Афина, покровительница искусств. взял на себя смелость называться поэтом. Как же нам достичь совершенства? Если бы я знал, я бы и сам, не медля, принялся за дело. Я же, никогда не жаждавший звания поэта, всегда пренебрегал средствами для его приобретения. Только теперь, взятый в полон этими мыслями, я заплатил им дань чернилами. Право, те, кто находят удовольствие в поэтическом созидании, должны стремиться к познанию того, что делать и как делать; влекомые Поэзией, они должны почаще глядеться E правдивое зеркало разума. Поэзию не следует тащить за уши, ее нужно осторожно вести, или, вернее, она должна вести; в этом причина, заставившая древних утверждать, что Поэзия — это небесный дар, а не человеческое искусство; все прочие знания открыты любому, кто владеет своим разумом, поэт же ничего не может создать, не вложив в это своего дара; вот почему старая поговорка гласит: "Orator fit, poeta nascitur" [315] Ораторами становятся, поэтами рождаются (лат.). . Однако я должен признать, что если самая плодородная почва все же требует обработки, то и ум, устремленный ввысь, должен быть ведом Дедалом [316] Дедал (греч. миф.) — великий скульптор, художник и архитектор, построивший для критского царя Миноса знаменитый дворец Лабиринт. От Миноса, державшего его в плену, Дедал улетел на сделанных им крыльях. . У Дедала, как известно, всегда три крыла, которые возносят его к заслуженной славе: Искусство, Подражание и Упражнение. Мы же ни законами искусства, ни образцами для подражания особенно себя не обременяем. Мы упражняемся, да, — но шиворот-навыворот, ибо упражняемся мы не для того, чтобы познать, а будто бы уже в познанном, и мозг наш пребывает свободным от того, что могло бы сделаться знанием. В Поэзии две части: материя, выраженная словами, и слова, выражающие материю, — и ни в одной мы не пользуемся правильно Искусством и Подражанием. Наша материя — это простая болтовня. Неверно понимая Овидия:

поэты не придают ей должного порядка, потому и читатели едва ли угадывают, куда они попадают.

Несомненно, что "Троил и Крессида" Чосера — творение превосходное, и воистину я не знаю, чему более удивляться: то ли тому, что он в свой туманный век видел столь ясно, то ли тому, что в наш ясный век мы следуем за ним столь неуверенно. Все же и у него были великие недочеты, простительные, однако, для почтенной старины. Я высоко ценю прекрасные части "Зеркала судей" [318] "Зеркало судей" — сборник рассказов о злоключениях знаменитых людей, составленный разными английскими поэтами. Начало ему было положено Томасом Сэквиллом (1526-1608). , и лирика графа Сарри [319] ...лирика графа Сарри... — Сборник "Songs and Sonnets" со стихами графа Сарри (1517?-1547) вышел в свет в 1557 г. отмечена присущим ему благородством, ибо он благороден и по рождению и по уму. Эклоги "Пастушечьего календаря" [320] Эклоги "Пастушечьего календаря"... — Произволение английского поэта Эдмунда Спенсера (1552?-1599), опубликованное в 1579 г. под псевдонимом Иммерит и посвященное Ф. Сидни. Эклога — разновидность идиллии: жанровая сценка, преимущественно любовная, из условной пастушечьей жизни, заключенная в повествовательную или драматическую форму; к началу XIX в. этот жанр себя изжил. содержат в себе, если я не введен в заблуждение, много поэзии и достойны чтения. Однако я не отваживаюсь хвалить то, как подлаживается поэт под старый грубый язык, ибо не стремились к этому ни Феокрит в греческом, ни Вергилий в латинском, ни Саннадзаро в итальянском [321] ...ни Феокрит в греческом, ни Вергилий в латинском, ни Саннадзаро в итальянском. — Феокрит (кон. IV в. — 1-я пол. III в. до н. э.) — древнегреческий поэт, основоположник жанра идиллии. О Вергилии см. примеч. 44. О Якопо Саннадзаро см. примеч. 112. . Кроме этих, еще в немногих изданных сочинениях (если говорить откровенно) я узрел поэтическую силу: если для доказательства мы попробуем пересказать стихотворения прозой, чтобы определить так их смысл, то увидим, что один стих рождает другой, не обусловливая в начале то, что должно быть в конце; так возникает беспорядочная масса слов, кое-где позвякивающая рифмой и небогатая содержанием.