Махтумкули - Избранное

Вот алый гранат, серебро и парча — для соблазна.
Блажен осудивший их ложную ценность заглазно.
На торжищах жизни торговцы шумят безобразно,
Их речи красивы, но руки купцов не чисты.

Фраги, в караване верблюды шагают устало,
Жестка и колюча подстилка в кибитке бывалой;
В далеком кочевье и ты подошел к перевалу,
Как в этой дороге петлял ты, видней с высоты.

Кто свой дворец возводит на песке,
Тот жалким нищим от руин уходит.
Плоть растерзав и дух предав тоске,
Превратный рок, наш властелин, уходит.

О. сколько душ, изведавших печаль,
И сколько душ, которым жизни жаль,
И сколько душ, прозрачных, как хрусталь,
И помутневших от кручин, — уходит.

Один богач построил минарет,
Свалился вниз — погиб во цвете лет,
У бедняка в хозяйстве клячи нет,
На скакуне удачи сын уходит.

Бесчестие приведший на порог,
Снует по дому отравитель-рок.
Смотрите: человеку невдомек,
Что жизнь от нас как миг один уходит.

Мы покидаем торжища земли;
И хан ушел, и нищие ушли.
Не зная зависти, Махтумкули,
Шлифуя слово, как рубин, — уходит.

Эй, не гордись имуществом богатым:
Придя из тьмы — покинешь этот край.
Земная жизнь насыщена развратом,
И многие в грязи нашли свой рай.

Превратностей полна судьба земная:
Сердца томятся, в бедах изнывая;
Ушли герои, мир наш проклиная;
Для низких грязь — медовый каравай.

О юноша, в котором чисто зренье!
Приди, мое послушай поученье:
У дервишей проси благословенья:
Ведь дервиши живут разумно, знай!

Утеха ада — бай с душой скупою;
Кто дервишей язвит насмешкой злою,
Тот проклят; дервиш с полной схож луною.
А что луне — земной собачий лай?

Нет в мире лживом мягких изголовий;
Услышит умный правду в этом слове.
Учи, Фраги, несчастных тех, кто внове
Пришли в наш старый караван-сарай!

Древним горам степной грозит суховей,
Влагу ворует, душит поток песком.
Сад, где распевал неистов соловей.
Вихрь обгложет, и станет цветок песком.

Долго не держит пришельца ложный мир.
Чаша скупа, и краток жизненный пир.
Жребий один — у скромников и задир;
Станут бек и раб, плут и пророк — песком.

Старость в жилы свой тихо вливает яд.
Стены нашей души терпят гнет осад.
Юности вслед глядишь — как вернуть назад?
Мышцы, кости и кровь — станут в срок песком.

Пусть обжора все жертвует животу,—
Брезгай им, руки не подавай плуту.
Мало ль горных троп, поднятых в высоту,
Стерло сорной травой, зной облек песком?

Кто, Махтумкули, неуязвим у нас?
Чей истлевший прах мы оживим у нас?
Смерть наполнит рты ветром сухим у нас:
Все — песок, всех — засыплет песок песком.

Эй, друзья! Мы, пришедшие в мир, уйдем;
Злые, добрые, племя и род — уйдут,
Речь покинет уста — свой уютный дом,
Зубы выпадут, песня и мед — уйдут.

Мы весной веселились в родных степях,
Жили мы на земле в полотых дворцах;
Дни пройдут, города превратятся в прах,
Зной и стужа, неделя и год — уйдут.

Мир подлунный подобен слева одной.
Где мой брат? Он вчера еще был со мной.
На хана не построен чертог земной.
Дни джигита с поклажей забот уйдут.

Не моли о пощаде на склоне лет,
У Лукмана от смерти лекарства нет;
Пред царем и пред нищим померкнет свет,
Око черное, розовый рот — уйдут.

Ты — загадка, ты — сгусток тумана, мир!
Ты сковал и убил Сулеймана, мир!
Отнял нежную жизнь у рейхана, мир!
Соловей и цветок, и смоковницы плод — уйдут.

Смерть, оставь эту плоть у моей души,
Убивать меня, пленника, не спеши.
Торопись, мой Фраги, свой дестан пиши;
Вдохновенье и мощь в свой черед уйдут.

Жизнь в миро подобна кочевью,
Что тянется из года в год.
Ив чаши серебряной е чернью
Испивший отравы уйдет.

Жана затоскует и дети.
Враги, словно в дни лихолетий,
Растащат казну по монете,
Виновный ли. правый — уйдет.

Наемник, покинувший друга,
Продавший свой меч и кольчугу,
Врагу оказавший услугу
На ниве кровавой, уйдет.