Владимир Солоухин - Жить на земле [сборник стихотворений]

Как он их проверял, слова, отбирая:

На вкус?

На цвет?

На запах?

На вес?

На прочность или остроту?

Какими сложными путями,

В результате

Каких отчаянных попыток

Пришел он к самому важному для себя слову?

Надо ли говорить, что в это утро

Я так и не закончил своего стихотворения.

Мы сидим за одним,

Пусть не круглым, столом,

Англичанин, русский, немец, француз

(Как в каком-нибудь анекдоте).

Мы говорим про одни и те же вещи,

Но странно (мне это, правда, кажется странным),

Произносим разные,

Непохожие друг на дружку слова.

— Э тейбл, — говорит англичанин.

— Ля табль, — уточняет француз.

— Дер тыш, — возражает немец.

— Стол, поймите же, стол, — русский им говорит.

Как же можем мы все же понять друг друга?

Что же все же общего есть между нами,

Если один говорит:

— Э брет.

Другой уточняет:

— Дас брот.

— Ля пэн, — возражает третий.

— Хлеб, поймите же, хлеб, — четвертый внушает им.

Но в это время кошка, пробиравшаяся по крыше,

Прыгнула, чтобы поймать воробья,

Промахнулась и упала в кадку с водой.

— Ха-ха-ха! — на это сказал англичанин.

— Ха-ха-ха! — ответил ему француз.

— Ха-ха-ха! — подтвердил им обоим немец.

— Ха-ха-ха! — согласился русский с тремя.

Официант, поклонившись вежливо, сообщил нам,

Что будет подано

Самое лучшее,

Чуть не столетней выдержки,

Уникальное, фирменное вино.

— О! — на это сказал англичанин.

— О! — француз отозвался мгновенно.

— О! — охотно включился немец.

— О! — согласился с ними и я.

Официант, торжественно несший бутылку,

Вдруг споткнулся,

И столетняя красная влага

Превратилась в драгоценную липкую лужу

На каменном ресторанном полу.

— Ах! — всплеснул англичанин руками.

— Ах! — француз сокрушенно воскликнул.

— Ах! — огорчился с ними немец.

— Ах! — едва не заплакал я.

Так я понял, почему, говоря по-разному,

Мы все же в конце концов понимаем друг друга:

Англичанин…

Русский…

Немец…

Француз…

Я ремонтировал дом, и все уже было готово,

Как вдруг приходит сосед:

— А красить снаружи?

А разукрасить наличники?

Как? Вы не будете красить наличники?

Невозможно!

Значит, каждый день я буду глядеть из окна

На ваш некрасивый, неразукрашенный дом? —

Он начал меня уговаривать, то настойчиво, то осторожно,

Видя, что я задумался, но поддаюсь с трудом.

Он заставил меня пойти в магазин

И купить зеленой и белой краски

(Голубая и вишневая у меня уж была).

Он принес малярную кисть и высокую лестницу.

Кисть в ведро окунул и провел по стене без опаски.

По свежему тесу голубизна поплыла.

Три дня по утрам (до колхозной работы)

Занимался он творчеством как таковым.

Немного покрасит,

Отойдет на пятнадцать шагов,

Потом отойдет на другую сторонку села,

Всё заметит, прикинет и снова покрасит —

Готово!

Вишневая краска горела. Голубая краска сияла.

Белая краска цвела.

Зеленая просто ложилась, как трава по земле,

Как основа.

Значит, все эти дни,

В то время как наши соседи

Просто, скажем, копали картошку,

Просто спали и ели

И глядели на небо, не будет ли нынче дождя,

Он один создавал красоту.

Каждый день по утрам (до колхозной работы)

Он дышал красотой, выводя завитульки любовно.

(Хоть была и корысть — заработать пятнадцать рублей.)

Дом стоит на земле, украшением улицы,

Словно

Только этого дома всегда не хватало

На ней.

Все пятнадцать рублей мой сосед, безусловно, истратил,

Но еще и теперь он гораздо богаче других,

Просто спящих и просто из окон глядящих:

Соберется ли дождь или снова не будет дождя?

Каждый день он глядит на мои разноцветные окна,

Словно что-то забыл он в моем разноцветном дому.

Выйдет утром — посмотрит.

На работу пойдет — обернется.

Ненароком вокруг обойдет — улыбнется…

Позавидуем, люди, ему!

Под старый Новый год

Мы немного выпили

И дурачились как могли.

Свежая, нарядная елка,

У которой начала оттаивать хвоя,

Зажгла живые, трепетные, свечечные огни.

Дело было за городом. И была женщина.

Среди всех нас была — одна.

А нас было семеро —

Подвыпивших, евитерастых, широколобых, рукастых,

Но безопасно и беззаботно

(Именно потому, что семеро)

Дурачилась и смеялась вместе с нами она.

Она надела свои длинные стеклянные бусы