Владимир Солоухин - Жить на земле [сборник стихотворений]

Если только одни васильки,

Или только одни колокольчики,

Или только ромашки одни

Соберутся головка к головке.

Можно стебли подрезать и в воду поставить в стакан.

Постепенно я понял,

Что разных цветов сочетанье

(Ярко-желтого с белым,

Василькового с белым и желтым,

Голубого с лиловым,

Лилового с чуть розоватым)

Может сделаться праздником летних полуденных красок,

Может сделаться радостью. Надо немного условий:

Просто капельку вкуса

Или, может быть, капельку зренья —

И букет обеспечен. Хватает в июне цветов!

Так я их собирал. Но

(Во всем виновата незрелость)

Я наивно считал,

Что простые, невзрачные травы

(Это кажется нам, будто травы бывают невзрачны)

Недостойны приблизиться

К чистым, отборным и ясным,

Собираемым мною в букет, удостоенным чести цветам.

Обходил я пырей,

Обходил я глухую крапиву,

«Лисий хвост» обходил, и овсюг, и осот полевой,

И пушицу,

И колючий,

Полыхающий пламенем ярым,

Безобразный, бездарный татарник.

Им, конечно, хотелось. А я говорил с укоризной:

«Ну, куда вы?

Вот ты, щавеля лопоухого стебель,

Полюбуйсь на себя, ну куда ты годишься?

Разве сор подметать?

Ну, допустим, тебя я сорву…»

И затем,

Чтоб совсем уж растение это унизить,

Я сорвал

И приставил метельчатый стебель к букету,

Чтобы вместе со мной все цветы на лугу посмеялись

Сочетанью ужасному розовой «раковой шейки»

И нелепой метелки.

Но…

Не смеялся никто.

Даже больше того (что цветы!), я и сам не смеялся.

Я увидел, как ожил, как вдруг засветился букет,

Как ему не хватало

Некрасивого, в сущности, длинного, грубого стебля.

Я крапиву сорвал,

Я приставил к букету крапиву!

И — о чудо! — зеленая, мощная сочность крапивы

Озарила цветы.

А ее грубоватая сила

Оттенила всю нежность соседки ее незабудки,

Показала всю слабость малиновой тихой гвоздички,

Подчеркнула всю тонкость, всю розовость «раковой шейки».

Стебли ржи я срывал, чтоб торчали они из букета!

И татарник срывал, чтоб симметрию к черту разрушить!

И былинник срывал, чтобы мощи косматой добавить!

И поставил в кувшин,

И водой окатил из колодца,

Чтобы влага дрожала, как после дождя проливного.

Так впервые я создал

Настоящий,

Правдивый букет.

Жить на земле, душой стремиться в небо —

Вот человека редкостный удел.

Лежу в траве среди лесной поляны,

Березы поднимаются высоко,

И кажется, что все они немножко

Там, наверху, друг к дружке наклонились

И надо мной смыкаются шатром.

Но чист и синь просвет

Между берез зеленых,

Едва-едва листами шелестящих.

Я вижу там то медленную птицу,

То белые, как сахар, облака.

Сверкает белизна под летним солнцем,

И рядом с белизной — еще синее,

Заманчивее, слаще глубина.

Жить на земле, тянуться в беспредельность

Вот человека радостный удел.

Лежу в траве

(Иль на песке в пустыне,

Иль на скале, на каменном утесе,

Или на гальке, там, где берег моря),

Раскинув руки, вверх гляжу, на звезды.

Мгновенья в жизни выше не бывает,

Мгновенья в жизни чище не бывает.

Ни труд, ни бой, ни женская любовь

Не принесут такого же восторга.

О глубина вселенского покоя,

Когда ты весь растаял в звездном небе,

И сам, как небо, потерял границы,

И все плывет и кружится тихонько.

Не то ты вверх летишь, раскинув руки,

Не то протяжно падаешь.

И сладко,

И нет конца полету (иль паденью),

И нет конца ни жизни, ни тебе.

Жить на земле, душой стремиться в небо…

Зачем стремиться? Брось свои березы,

Лети себе в заманчивую синь.

Купи скорей билет. С аэродрома

Тебя сейчас поднимут в небо крылья.

Вот синь твоя. Вот звезды. Наслаждайся.

Вон облако. Его с земли ты видел.

Оно горело, искрилось, сверкало.

Оно, как лебедь, плавало по небу.

Мы сквозь него спокойно пролетаем.

Туман, вода. А в общем — неприятность:

Всегда сильней качает в облаках.

Гляжу я вниз, в окошечко, на землю.

Лесок — как мох.

Река в лесу — как нитка.

Среди поляны точка —

Человечек!

Быть может, он лежит, раскинув руки,

И смотрит вверх.

И кажется красивой

Ему сейчас заманчивая синь.

— Хочу туда. Хочу скорей на землю!

— Постой. Сейчас поднимемся повыше.