Евгений Гребёнка - Поэзия народов СССР XIX – начала XX вв.

Его пеленки греет на груди,
Когда мороз за окнами трещит,
Иль, вкруг ребенка пищу разложив,
Затем, чтоб он не смог упасть, следит.
И мягко-мягко на руки берет.
Ходить в рубашке грязной не дает,
Чтоб был он, словно яблоко, душист.

С громом с гор низвергаясь в глубокий провал
Огибая последние выступы скал,
Затихает река — и в долине блестит
Гладь ее, как поверхность спокойных зеркал

Сердце радо реке. От объятий ее
Хворь оставит недужное тело твое.
Скот, измученный зноем, в прохладной воде
Отдыхая, находит блаженство свое.

Безъязычные рощи, дойдя до воды,
Вдруг начнут говорить с ветерком молодым,
И любая песчинка долинной земли
Сохраняет живительной влаги следы.

Сочным травам расти помогает вода.
Вдоль реки по долине пасутся стада,
В светлых струях под берегом рыба идет
Косяками — готовь для нее невода.

Сотни стад не сумеют реки замутить,
И ничем невозможно ей путь преградить!
Лев придет отдохнуть к ней — и возле, резвясь,
Рыбы станут за шкуру его теребить.

Кто крепок сердцем, кто в душе герой, —
Лишь тот в тяжелый час тебе поможет.
И тот при встрече отвернуться может,
Кто в дни удачи за тебя горой.
Уж тот велик, кто в бедствии подаст
Хоть кончик пальца. Поищи такого.
В тяжелый час с тобой любой горазд
И жестко обходиться и сурово.
Трусливому нужны и власть и честь.
А где он, друг, что честен и упорен?
Коль ты богат — то и друзей не счесть.
Там много кур, где много хлебных зерен.
Коль друга нет ни одного с тобой,
То знай — несчастье под твоею кровлей.
Хвастливого ты испытай борьбой,
А сокола расхваленного — ловлей.
Когда повсюду благодать и мир,
В своем углу любой из нас — батыр.
Красу озер мы чувствуем весной,
Когда осядут лебеди на воды.
И только в дни,
Когда придут невзгоды, —
Узнаешь, кто чужой, а кто родной.

Страсть изменчива, как летний ветерок,
От влюбленного бывает редко прок,
Я отчаялся догнать мираж любви
И печален, словно высохший поток.
Если цели нет, зачем в степи бродить.
К бесприютному добрей не станет рок.
Уступает коршун соколу во всем,
Почему — обоим, верно, невдомек.
Каждый создан на особый образец.
Не седлает ишака лихой ездок,
Только юность, не умеющая жить,
Верит разом в добродетель и в порок.

Взволнованны ветром камыш и вода,
Коня я отправил на скачки сюда,
Но первым не чалый идет, а гнедой,
Боюсь — с Кулагером случилась беда.

Немало ударов мне жизнь нанесла,
Лишь мудрый постигнет, за что она зла,
Мне нужно в степях грамотея найти,
Чтоб песни свои сохранить и дела.

Наместник аллаха — пророк Мухаммед,
Но я не знаком с ним, он мне не сосед.
Неужто и впрямь на тебя он похож —
Угрюм, горбонос, и веснушчат, и сед.

Асет
Здравствуй, нар [280] Стр. 611. Нар — одногорбый верблюд. Кемпирбай! Да поможет бог
Сладить с хворью,
        свалившей тебя, старика.
Белый сокол, ты гордо летал,
            но не смог
Из коварного выпутаться силка.
Лишь о хвори узнал — помутился свет.
Горько плача, поэму читал я три дня.
Я приехал к тебе.
        Мое имя — Асет.
Я приехал к тебе,
        ты не знаешь меня.
Неужели пред смертью строки не создашь?
Зоркий беркут, на весь ты прославлен Алаш!