Евгений Гребёнка - Поэзия народов СССР XIX – начала XX вв.

Под высокой горою
Злые ветры гуляют,
Над высокой горою
Светит яркое солнце.

Прошу, предупреждаю вас,
Не лейте сплетен яд, старухи!
Не за горами смерти час,
А все еще грешат старухи.

Я, лгуньи, одного б хотел,
Чтоб шах жестокий повелел
Вам души вытрясти из тел, —
Когда же замолчат старухи?!

Хочу, чтоб брань — не похвала —
Вас и в могиле обрела.
Чем хуже у меня дела,
Тем веселее взгляд старухи.

Одни наветы вам милы.
Душой черны, коварны, злы,
Меня — искусницы хулы —
Поносят и бранят старухи.

О силе ваших сплетен слух
Мне каждый день тревожит слух.
Умрете — бог к вам будет глух,
Он вас низвергнет в ад, старухи!

На вас, проклятых, смерти нет.
Устав от сплетен и клевет,
Раскрыл свои уста поэт,
Уста одно твердят: «Старухи!»

Вы лгали милой обо мне.
Грустит от милой в стороне
Етим Эмин по чьей вине?
Кто в этом виноват? — Старухи!

С подружками до родника
Идешь в траве ты, о счастливая,
Твоя походка так легка,
Звенят браслеты, о счастливая!

Как сокол ты летишь ручной,
Твой смех что плеск воды речной;
Но ты смеешься надо мной,
Мне счастья нету, о счастливая!

Все говорят, кому не лень,
Что очень близок свадьбы день,
А я — как раненый олень,
Поймешь ли это, о счастливая?

Етим Эмин твой приуныл,
Душа печальна, свет не мил,
Но я тебя не осудил,
О, как пригожа ты, счастливая!

Разве с книгой не ведя знакомства,
Можно стройность мирозданья знать?
Можно ли, не заводя потомства,
Радость брачного слиянья знать?

Не познав, что хорошо, что худо,
Можно ль истины увидеть чудо?
А слепорожденному — откуда
Солнца и луны сиянье знать?

На равнине — зной, в горах — прохлада,
Добрый — мягок, злой — иного склада.
Разве может разоритель сада
Плодосбора ликованье знать?

Верьте были — не пустому сказу!
Тот, кто чая не пивал ни разу —
Сахара, подобного алмазу,
Сладость разве в состоянье знать?

Речь твоя, Эмин, людей тревожит.
Берегись — а вдруг властям доложат?
Кто не странствует, тот разве может
Радость дальних расстояний знать?

В смятенье мир. Безумьем все объято.
Любой плешивец — ханом в этом мире.
Все люди — или волки, иль ягнята.
Кто честен — жертва в странном этом мире.
. . . . . . . . . . . . . . . .

Но дружба есть! В согласии желанном,
Пастух, чабан стоят единым станом, —
И жизнь уже не кажется обманом,
Не застлан день туманом в этом мире!

Не нужен друг, что может срезать пятку.
Он жжет, как уксус, хоть болтает сладко.
Друг другу будем жертвой без остатка,
Раб еу и Салм аном в этом мире.

Етим Эмин — друг верный, неизменный,
Все этот мир покинут, люди — бренны,
Лишь добрые слова о них нетленны
Живут в непостоянном этом мире.

Пусть, когда я умру, проститься со мной
Только добрый придет, кто, как я, страдал,
Кто обижен судьбой и забыт родней,
Кто устал от забот, кто, как я, страдал.

Кто родным обедневшим открыл свой дом,
Кто, от них пострадав, живет бедняком,
Кто с нуждой и бедой хорошо знаком,
Кто вино скорби пьет, кто, как я, страдал.

Кто такой же узнал от родни урон,
Кто заклеван родней, как стаей ворон,
Кто ограблен родными и разорен,
Кто несчастья клянет, кто, как я, страдал.

Кто двоюродных братьев обул-одел,
Кто, найдя в них врагов, потом пожалел,
Кто увидеть бы в доме своем хотел
Благородных сирот, но, как я, страдал.

Ты, Эмин, воспитал молодых людей,
Но не стали они опорой твоей.
Пусть придет справедливый, а не злодей,
Пусть придет только тот, кто, как я, страдал.