Варвара Малахиева-Мирович - Хризалида. Стихотворения

Страшные сны нынче снятся
Старым и малым. «Венчание.
Церковь в свечах и цветах…»
А как только начнут венчаться,
Зачинается чин отпевания:
Женихи и невесты в гробах.

Говорят, воронье налетело
Несметной тучей на наши поля,
Не разлетается…
Говорят, как мак закраснелась,
Не принимает крови земля
Там, где с братом брат сражается.

В кавалерии красной Данила.
В кавалерии белой Иван.
Брат на брата с полками идет.
Бились шашками, лица друг другу рубили…
Обнялись и свалились ничком на курган…
Кто тут Каин, кто Авель —
Господь разберет…
Схоронили их рядом в могиле одной,
Усмирила ты, Смерть, их своей тишиной.

Я сестра, сестра твоя, любимый,
Если ты забыть иное мог.
Но у Бога много значит имя,
Цел над жизнью брачный наш чертог.

Путь к нему отныне заповедный,
Там на страже ангел Азраил
Высоко подъял свой меч победный
И врата живому заградил.

Но я знаю тайную дорогу,
Но я помню к вечному мосты
И несу туда по воле Бога
На земле ненужные цветы.

Я за тебя на страже полуночной,
Мой нежный друг, мой рыцарь, постою.
И если враг ударит в час урочный,
Мне сладко жизнь за жизнь отдать твою.

А ты усни, и пусть тебе приснится
В коротком сне меж грозных двух боев
Не острый свет, что в грудь мою струится,
С морозных звезд могучей смерти зов,

Но летний день, врата земного рая,
Уют и мир любимого гнезда.
И пусть не я, пусть женщина другая
В коротком сне с тобой войдет туда.

И всё под теми же звездами,
И в ту же ночь, и в том же сне
Идешь неверными шагами
Ты к ней, как шел сейчас ко мне.

И те же будут там признанья
Любви, пролившейся за край,
Улыбки, вздохи, и лобзанья,
Земных объятий бедный рай.

Но мне остались эти руки,
И эти очи, и уста
В тенях могильных крестной муки
Невоскрешенного Христа.

Мы пришли, но тяжкие засовы
Охраняют крепко церковь нашу.
О, когда же храм нам будет кровом
И к причастной подойдем мы чаше?

Черный ворон, сидя на решетке,
Смотрит вещим и печальным взором.
Перед нами путь лежит короткий,
Позовут на суд нас скоро, скоро.

Воет ветер, свищет по оврагам,
По бескрайним выжженным степям.
Плачет сердце, трепетно и наго,
И молчит, молчит закрытый храм.

Душа признала власть Твою,
Отсвет былой великой власти,
Но животворную струю
Вкушает с горьким безучастьем

Затем, что некого поить
Ей освященным даром этим.
Наш Третий умер или спит,
Он не жилец на белом свете.

Так холодна и так бледна
Ночь за окошком неживая.
И, как над кладбищем, луна
Ворожит, мертвых вызывая.

От очей твоих и от речей
Тишина мне слышится такая,
Как молчанье звездное ночей
Над четою, изгнанной из Рая.

Ева так глядела в небеса,
Приподнявшись в зарослях из терна,
Как сегодня я в твои глаза —
Безнадежно, горько и упорно.

Открой смеженные ресницы,
Побудь на миг со мной.
Тебе так сладко, крепко спится
В полдневный зной.

Вокруг цветут и зреют злаки,
И даль небес светла.
Но я пришла с тобой поплакать
О том, что жизнь ушла,

Что облака, и тень, и птицы,
И тот, и этот свет —
Тебе и мне всё только снится,
А жизни нет.

О, давно за тебя не творю я молитвы.
Немо сердце, молчат и уста.
Но за воинов, павших в проигранной битве,
Я молюсь иногда.

С напряженным участьем в сердцах их читаю
Горечь поздно опознанной тщетности битв
И горячие псалмы над ними слагаю
Покаянных молитв.