Юрий Кузнецов - Русский узел. Стихотворения и поэмы

Как спросил у бегущего дня:
«Черт ли там, молодой и безвестный?» —
И с опаскою вырвал меня,
Словно грешного духа, из бездны.

Смертный стон разбудил тишину —
Это муха задела струну,
Если верить досужему слуху.
— Все не то, — говорю, — и не так. —
И поймал в молодецкий кулак
Со двора залетевшую муху.

— Отпусти, — зазвенела она, —
Я летала во все времена,
Я всегда что-нибудь задевала.
Я у дремлющей Парки в руках
Нить твою задевала впотьмах,
И она смертный стон издавала.

Я барахталась в Млечном Пути,
Зависала в окольной сети,
Я сновала по нимбу святого,
Я по спящей царевне ползла
И из раны славянской пила…
— Повтори, — говорю, — это слово!

— Отпусти, — повторила она, —
Кровь отца твоего солона,
Но пьяней твоей бешеной славы.
Я пивала во все времена,
Залетала во все племена
И знавала столы и канавы.

Я сражалась с оконным стеклом,
Ты сражался с невидимым злом,
Что стоит между миром и богом…
— Улетай, — говорю, — коли так. —
И разжал молодецкий кулак… —
Ты поведала слишком о многом.

Где мудрец, что искал человека
С фонарем среди белого дня?
Я дитя ненадежного века,
И фонарь озаряет меня,

Полый шар распыленного света
Поднимает в лесу и степи.
Не дает никакого ответа,
Но дорогу сулит по цепи.

Вкруг него порошит и круглится
Туча птиц и ночной мелюзги.
Метеорным потоком роится,
А за роем не видно ни зги.

Заливайтесь, античные хоры!
На смолу разменялся янтарь.
Я прошел за кудыкины горы
И увидел последний фонарь.

И услышал я голос привета,
Что напомнил ни свет ни зарю:
— Сомневаюсь во всем, кроме света!
Кто пришел к моему фонарю?

— Человек! — я ответил из ночи.
— Человек? Заходи, коли так! —
Я увидел горящие очи,
Что глядели из света во мрак.

Не тужи, моя жизнь удалая,
Коли влипла, как муха в янтарь!
Поддержи меня, сила былая!..
И вошел я в горящий фонарь.

Я увидел прозрачные мощи,
Волоса или мысли оплечь.
Я вперился в безумные очи,
Я расслышал бессвязную речь.

Не увидеть такого от века,
Не распутать такого вовек:
Он искал днем с огнем человека,
Но в огне должен быть человек!

Поддержи меня, сила былая!
Я фонарь проломил изнутри.
И народные хоры, рыдая,
Заливались до самой зари:

«За приход ты заплатишь судьбою,
За уход ты заплатишь душой…»
И земной и небесной ценою
Я за все расплатился с лихвой.

Сомневаюсь во всем, кроме света,
Кроме света, не вижу ни зги.
Но тягчит мое сердце поэта
Туча лжи и земной мелюзги.

Я видел рожденье циклона
На узкой антильской гряде.
Темнело небесное лоно,
Морщины ползли по воде.

На ощупь свежела чужбина.
Я видел: за несколько дней
Уже поднималась щетина
У сбившихся в кучу свиней.

В щетину входила щетина,
И кровь выступала на ней.
Все кровное в мире — едино.
Вжимались друг в друга тесней.

Циклон, оглушая долину,
Потом налетел и на них,
Передних вогнал в середину,
А ту проломил в остальных.

Но сам по себе остывает
Порыв не от мира сего.
И тяга земли отпускает
Небесный избыток его…

Не так ли явленье поэта
Не знает своих берегов,
Идет во все стороны света,
Тревожа друзей и врагов?

Щетину находит щетина,
И сердце о сердце стучит.
Все розное в мире — едино,
Но только стихия творит.

Ее изначальная сила
Пришла не от мира сего;
Поэта, как бездну, раскрыла
И вечною болью пронзила
Свободное слово его.

В дырявой рубашке родился он
И гаркнул на мать свою:
— Почто прервала мой могучий сон,
Ведь я побеждал в бою?!

— За что ты сражался? — спросила мать.
— За правду, — ответил он.
— А с кем ты сражался? — спросила мать.
— Со всеми, — ответил он.

— А где твоя правда? — спросила мать.
— Во мгле, — прогремел ответ. —
Я в лоно твое ухожу опять —
Оттуда мне брезжит свет.

Обратно ушел, чтоб продолжить бой,
Сквозь лоно прошел незрим,
Откуда выходит весь род людской,
Но он разминулся с ним…