Роальд Мандельштам: Собрание стихотворений

Я прошу лишь одного
У звезды моей далёкой:
Мне не надо ничего,
Кроме сумерек глубоких;

Кроме сонного канала
С осторожным скрипом дверцы;
Кроме той, что подобрала
Чуть трепещущее сердце.

Любовь. Легенда. Мелодрама.
Несчастней всех кавдорский тан.
Острее всех ехидный Брама,
Нежней – тоскующий Тристан.

Любовь мертва, она несчастна.
Была – несчастна и жива,
Легка, стыдлива и прекрасна,
И непонятна, как слова.

Она – Валькирия, Лаура,
Сирена. Облако. Цветы.
Она мертва. Приходишь ты —
Умней блистательного Мура.

Если день встаёт над миром,
Тишину гудком встревожив,
Я могу сказать любимой:
– В мире нет тебя дороже.

– У тебя в глазах рассветный
К облакам взнесённый город.
Я люблю. Поёт мне ветер
О тебе, влюблённой в город.

Но когда б мне предложили
Лишь с тобой вдвоём остаться,
В целом мире, лунном мире
Не нашлось бы нас несчастней.

Потому что только в этом
Дне, как солнце, раскалённом
Я умею быть поэтом
И героем, и влюблённым.

Как два клинка, скрестились взоры,
Сгорела искра, как слеза…
– О, предрассветные озёра —
Твои тревожные глаза!
Моя шагреневая кожа —
Румянец милого лица —
Увяло (это ли тревожит?)
Цветком в руках у торговца́ —
Но – сын и внук распявших Бога —
Я призову Его в беде:
И другу – жизнь,
И смерть – тревоге
Найду в стихах – живой воде.

Улетает солнечная птица,
Бросив ветру пепел облаков.
Полночь мая – белая синица,
Майский город – храм без потолков.

– Отцвести, как яблоко, и мне бы,
Улететь, куда глядят глаза,
Раз упала – брошенная небом —
Золотоволосая звезда!

Раз она хотела быть холодной,
На луну предутренних озёр…
– Вой, поэт! Ты тоже – пёс голодный! —
В брюхе – лёд, а в голове – костёр!

Чуть небо становится блёклым,
И тени на крыши сойдут, —
Каналы, как тёплые стёкла,
В объятиях город сожмут.

И бродит над куполом ночи
Луна голубая, тиха,
Как будто невеста, и хочет
Найти своего жениха.

Ночь окончила половину,
И опять похожа луна
На голубого дельфина
И голый лоб валуна.

Уже лиловели листья,
Как листья библиотек, —
И город был аметистом
В оправе из серых рек.

Был дом нелепой окраски,
Я спал у него внутри
И видел детскую сказку
Об алом цветке зари:

Что море звезду качало,
И след её был – дугой,
Что где-то струна звучала,
И лук её был тугой,

Что лопнул в жару зарницы
Весь мир, как листок слюды,
И трещины – в милых лицах,
Прозрачных и голубых,

Что где-то бьёт половину,
А в окнах моих луна
Летит голубым дельфином
На голый лоб валуна.

Ночью небо чуть-чуть побледнеет,
И лиловая дымка в садах
Заклубится и снова исчезнет,
Словно облако в тёплых ветрах.

И о чём-то далёком-далёком
Напевает гранитный прибой… —
О какой-то звезде светлоокой,
Об улыбке её золотой.

Всё затихло, на улицах пусто,
И погас серебристый фонтан,
До утра одному слишком грустно;
Слишком много навеял туман.

– Приходи, покажу, как играют
Ночью звёзды с зёленой волной,
Расскажу, как горит, не сгорая,
В сердце пламень, зажжённый тобой.

Я спою тебе новую песню —
В мире лучше её не найти, —
В ней слова всех на свете чудесней,
И они для тебя – приходи!

Пляшут ночью лунною
Посреди дороги
Тихие и умные
Тени-недотроги.

Все слова тревожные
За́литы вином,
Тени осторожные
Никнут под окном.

Плачущей берёзою,
Звонкою сосной,
Осенью ли звёздною,
Ранней ли весной —

Пеленой повитое
Плясок-кружевов,
Всё давно забытое
Оживает вновь.

В сумерки неверные
Не грустить нельзя:
Снами незабвенными
Мёртвые друзья —

Тихие и умные
Тени-недотроги
Пляшут ночью лунною
Посреди дороги.