Светлана Севрикова - Тысячелистник обыкновенный. стихи

Я и моя любовь… Сильные, как атланты,
Разом устав держать небо чужих держав,
Щедро за всё простив бездарей и талантов,
Тихо уйдём в туман, спрячемся в миражах…

Мы проиграли бой. Лентами наградите
Жаждавших сжечь дотла рукопись наших грёз…
Я и моя любовь в сказочный канем Китеж.
С вами – единый Бог. С нами – волшебник Оз.

Будет шуметь прибой, цвесть золотая роза…
Лунной дорожки блик… Ласковый шелест волн…
Я и моя любовь (с ней невозможно прозой!)
Веруем – в чудеса… Шепчемся – ни о чём…

Ты не должна рассказывать ему,
Что в день, тобой объявленный последним,
Срываясь с крон к земле по одному
Летели листья, нехотя и медля.

Как будто притяжение земли
Ослабло так, что к ней не дотянуться,
И эти листья всё ещё могли
К ветвям, навек покинутым, вернуться.

Как будто срыв, – всего лишь робкий шаг,
И вечными разлуки не бывают,
Они летели, медленно кружась,
Взвиваясь, замирая, забывая,
Что листопад – не выдумка, а рок.

Ища во всём таинственные смыслы,
Читая прозу жизни между строк,
Не говори ему про эти листья…

Случайный миг, как строчку песни,
Хочу запомнить навсегда:
Дорога хваткою железной
Брала за горло поезда.

Толпился люд на полустанке.
А на мосту… А надо всем!..
Простая женщина стояла.
Курила. Может быть, «LM»…

Ладонь к губам, и, простодушно,
Ладонь от губ… Прощальный взгляд.
Как будто поцелуй воздушный
Вослед составам всем подряд…

А рядом люди шли, с вещами,
И вряд ли кто-то замечал,
Как эти жесты превращали
Вокзал в тоскующий причал…

Спросят о желании последнем, —
Точно, попрошу вколоть наркоз.
Эта осень жжёт меня как ведьму
В равнодушном пламени берёз.

Понимаю, завидно ей стало, —
С ней ты так вовек не хохотал,
Сколько бы она не колдовала,
Следуя по жизни по пятам.

Хоть бы даже в золото рядилась,
Будто собирается на бал,
Никогда такой тебе не снилась
И не убивала наповал.

Как бы не сдирала с сердца накипь
Клятвами, что лета стало жаль,
С ней ты так доверчиво не плакал,
Незаживших ран не обнажал.

Жжёт меня от лютого бессилья,
На кострах берёзовых огней,
Думает, что если стану пылью,
Выветрюсь из памяти твоей.

Я в огне… А небо слишком бледно,
Чтоб воспринимать меня всерьёз…
Спросят о желании последнем, —
Точно, попрошу вколоть наркоз.

– Любовь… Ни тоской, ни жалостью
Не может быть приукрашена!

– Ах, мне бы… такие малости —
Пусть будет тобой поглажена
Рубашка моя… Рукой твоей!
Утюг не включай, любимая…

– Из дерева ты! На кой тебе?!
– Дубы на Руси – ранимые…

Прежней жизни своей не щадя,
Обещала кому-то в угоду,
Не жалеть ни тебя, ни себя,
В одиночестве жить, как в свободе.

Но меня обличает весна:
Лжёшь, что вовсе не чувствуешь боли,
Как упавшая долу листва
Воспевавшая шелестом волю…

Иногда доходит до абсурда.
Горьких дум довлеющая власть —
Раз уж вместе съели соли пуд мы,
Раз уж вознеслись затем, чтоб пасть,
Раз уж так сроднились, что разлука
Стала нам крещеньем – как отдам
Внове полюбившемуся другу
Сердце, что разбилось пополам?

Словно мы с тобой прошли под радугой,
Все мои мечты тогда исполнились.
Расцветали звёзды в небе, радуясь,
Что земля счастливцами пополнилась.

Кто же знал, что там, за ясной радугой,
Кто же знал, что там, за аркой пёстрою,
Рассечется путь единый надвое
Робкою тропою перекрестною…

Кто бы знал, какой ужасной болью
И какой высокою ценой
Мы потом расплатимся с тобою
За свои победы над судьбой.
За свои отважные попытки
Выправить сакральную скрижаль.