Максимилиан Гюбрис - Избранное. Поэзия. Драматургия

Стираются в пыль тропы, города,
И памяти реликтам прочат срок;
Сожжённые вновь грабятся архивы,
И бессвидетельно больны года,
По дипломатам Зла где мёртв упрёк,
И эталоны где границ столь лживы;

Стираются понятия от дня,
Как кодекс права в прежних формулярах;
Величию не быть уж в тех томах,
Вчера что мир свершили под себя,
А ныне в политичных экземплярах,
Как рваные полотна в грусть-тонах.

Религии; теории наук;
Черты народов; календарь правлений; —
Вандал смешает всё, что ищет вех;
Дилеммы континентов, войн, мой друг,
Во свете всех безверных настроений,
С издёвкой где мир арбитрует смех.

«Так что же остаётся?» – молвят те, —
И дарят савану плач по культуре,
В примерах не восстановл е нных черт;
И лишь протофилолог-жизнь, во тьме,
В корпеньях, р а знит, по своей текстуре,
Исповеданья лет на нечет-чет.

Их убивают в тысячном числе,
Взрощённых для любви потомств,
Тех, коим н а званными быть в благих,
Кого равняют с жизнью сродств; не в зле,
В рёв, убивают сих во грусть-очах
И в девственных их силах средь живых;
В речах священных, к радостям семьи,
Их убивают, чад волшебных; дни
Бегут вперёд в страх ног покорных их,
Они не прекословны, не молебны;
Они идут податливо, чисты
Их кудри, взгляды преисполнены
Волнительной души, – другая ль есть? —
И не явл е нны оним Царств миры,
В плач солнца, проча лесть по все пиры,
Возносят нож над ними, в божью честь.

Одиноко бродит котофей,
И впадаю, глядя на него, Я в сказки;
В этой межсезонной вертопляске,
Растерял Я, кажется, друзей.

Обречённо скромен павший лист;
Всё же хорошо, что нет Иуды;
В этой жизни, где одни паскуды,
Ты любви сердечной берегись.

Так, пойду тропой своих аллей;
Как шуршит! в эскизах – странны рожи,
До чего ж они на всех… всех тех похожи;
День – что белка в сумраке елей.

Из поэтических экстрактов,
В дополнение
К книге автора сего, «The Secrets of Mdm Breuss».

Эскиз I.

Откуда ж жизни быть в жаровне [1], бес?
Иль кораблю [2], когда, вдруг кануть в твердь?
А дым [3] ли – зеркало есть? – чтобы глядеть
В него, как во чужую будто б смерть,
Но видеть лишь свою печаль и боль…
Да ты поэт, бес! – Ем у ж возможно весть,
Оттоль, весь мир к Трагедии чудес,
Так, будь он Доктор Фауст-Брюс 52: изволь: —
Сидеть чтоб у камина, как в тюрьме [4],
В свидетелях коварств и странствий всех,
Опасный пользуя эксперимент,
Как в страх скиталец, брошенный на брег
Слепой волною, зрить там пред собою
Всё то, что в судьбах пало под запрет…
Свет скрасит ли его удел? Чредою
Т ёмных [5] чувств, слова прихлынут в мозг,
Как острова [6] в мерцаньи среди звёзд [7],
Туман где пел над гладью тёмных вод; —
О, дальний образ. Вот! Уже летят:
Видения – в ту бездну бытия,
Где Бес и Муза [8] свой справляют бал;
Вздымается в высь Белая Гора [9],
И ведьмин [10] рой, кой Байрон 53не вспевал,
Игрой заходится; и фабула
Где, во признаньях и грехах, как вор,
Как тот вампир, по ступен я м [11] до злат
Кто в ночь крадётся, путь забыв обрат,
Взойдя, в обличьи ж новом узнаётся,
Навеки утеряв себя; – и взгляд,
Один лишь только взгляд в пространство,
Оставленное за завесой зла. —
Сгорает красная зола; до дна
Испит в бутыли [12] горький эликсир,
Да не Всесильным был он, – плут-визирь
Из Ада лгал вам 54; – вина лишь капли
Л и лись по губам, не знавшим Рая
Обладанья поднебесным Счастьем.
Она! [13] … Ах! Ты же – не учёный, бес, —
Тень окаянных грёз; в тщете сих слёз,
Аль сплавишь шпоры [14] в вечности огня
Пыт а нных душ?… В Аду, неужто утро?…

*** *** ***