Максимилиан Гюбрис: Избранное. Поэзия. Драматургия

О, что скучней того, чтобы считать года!
Слагать напрасным цифрам дифирамбы,
Напрасным вздохом возвеличивать всегда
Часов банальный ход пред старой лампой?

О, нет! Прелестней много-больше, в сотни раз,
Смотреть в перспективу дней желанных;
Не правда ли, сколь больше привлекает глаз
Волшебный шарм часов и лет не знанных!

Да, памятны сценарии для нас тех грёз,
В которых светом чаяний теплились очи:
Когда же не погублен мир их зрим всерьёз, —
Чрез всяку грусть, путь к радости упрочен.

Красот души младой нам с возрастом достигнуть;
Стары людские дни, коль это не постигнуть.

Дух романтический,
За здравье мертвеца испью —
Как завещал поэтов друг 26 26 В первой строке стиха должное внимание и уважение Я отношу Духу Романтики; поэтому под «другом поэтов» здесь подразумевается никто иной, как первосоратник кружка Английских романтиков 19в, Лий Хант (Leigh Hunt); именно ему первому принадлежала та оригинальнейшая мысль выпить за здоровье Шейкспира, каковую он смело высказал на страницах своего литературного журнала «Индикатор» в 1820 г., в эссе, посвящённом сей дате. ,
Священной птицы песнь 27 27 Птица сия – Жаворонок – что должно быть известно всем литераторам, впервые была вдохновенно воспета Шейкспиром и, до сих пор, считается священной птицей Английской поэзии.
Лететь пребудет вкруг,
И мир фантазии, и весть
О правде чувств вел и чит пусть
Мусический священный час! 28 28 Имеется в виду мусическое искусство, ещё по Платону.
В признаньи незабвенных фраз,
Грядущее великое Позавчера 29 29 Это опять-таки фраза из эссе Л. Ханта, одна из заповедных его фраз; безусловно, в ней читается влияние эллиниста П. Б. Шелли и его заповедного образа мышления.
Пребудет в истинных очах
Своих магистром таинства:
Целебно времени Души искусство.

Слав вечных гений торжества!
Вино да будет высшею водой
В преображеньи своих всех свойств; —
Пьяненье предстанет трезвостью:
Действительность черты той: —
Чист богатых в бедном дух,
Кристальных просветлений суть,
Дар заповедных королевств,
Воздушных и земных безумств,
И, волей дивных муз, мир свадебств
Не слепых и не ревнивых,
И Время – не больных убийц.
(Что ж, Созидание, – за Смерть?)

За Здравье, Превосходный Дух!
За здравие воистину Той 30 30 К этой моей строке, вам легко вспомнится Сонет 146 Шейкспира, посвящаемый как раз-таки «душе» /…«the centre of my sinful earth»…/; – «Питайся смертью, что в жизниях людей, И Смерти, в умираниях, не знать смертей.» – эти две последние строчки оттуда. (пер. М. Гюбрис, 2006) ,
Кто во кругу всех вех и лиц,
В ядре земных всех толщ, судеб
И всех божественных рожд е ств; —
Питаема воспетой смертью,
Своей грезой бессмертна здесь.

Жизнь Оной да наполнит рог чудес, —
Сонм Дня, со мною да испей сей свет!