Елена Федорова - Вершина мира (сборник)

Она прячет лицо в ладони. Плечи вздрагивают. Осознав, что Эмма плачет, Максим шагает к ней, прижимает ее к груди и молча выслушивает ее слова, перемешанные со стонами. Максим силится понять смысл этих слов, но не может. Эмма говорит по-французски, значит, она сильно волнуется. Но и он, Максим, волнуется не меньше, поэтому не может вспомнить ни одного французского слова, кроме слова «любовь». Но произносить его сейчас неуместно.

Голос Эммы постепенно затихает, но она не спешит высвобождаться из объятий Максима. Это его радует, вселяет надежду.

– Ничего, что первый шаг к сближению сделал я, ничего, – думает он. – Главное, что Эмма меня не оттолкнула.

– Хорошо, что вы приехали, – сказала Эмма, подняв на Максима влажные от слез глаза. В них было столько боли и отчаяния, что Максиму стало страшно. По телу пробежал озноб.

– Что-то случилось? – спросил он сдавленным голосом.

– Да, – ответила она одними губами. – Винсент ушел…

– Винсент? – Максим побледнел. – Он вас бросил? Да?

– Да, – прошептала она.

– Да как он посмел? – воскликнул Максим. – Как…

– О, нет, нет, Максим Михайлович, не сердитесь, – проговорила Эмма, отстранившись. – Винсент не просто ушел от меня. Он… умер, – она снова спрятала лицо в ладони.

– Как умер? – спросил Максим растерянно. – Нет, он не мог умереть вот так просто. Нет…

– Он ушел от нас полгода назад, – сказала Эмма, присев на камень.

– Какая чудовищная несправедливость, – проговорил Максим, сжав виски. В голове не укладывается, что жизнерадостного, полного сил Винсента нет.

– Да. Его нет, а мы есть. Но мы ничего не можем изменить, – Эмма тяжело вздохнула, посмотрела на Максима. – Винсент просил, никого в этот грот не приводить.

– Вы свое слово сдержали, – сказал Максим. – Меня привело сюда провидение.

– Нет-нет, Максим Михайлович, провидение здесь ни при чем, – сказала Эмма. – Я думала о вас. Хотела, чтобы вы меня отыскали, чтобы… – посмотрела на него. – Чтобы вы меня утешили, и… – высоко подняла голову, чтобы слезы не вытекли из глаз.

– Скажите, Эмма, что это за особенное место такое? – спросил Максим, чтобы скрыть нарастающее волнение. – Неужели здесь спрятаны несметные богатства?

– Да, – ответила Эмма, продолжая смотреть в небо. – Зайдите в пещеру.

Максим шагнул внутрь, осмотрелся. Полукруглое углубление пещеры освещалось неярким светом, проникающим внутрь через отверстие вверху. Стены пещеры были гладко отполированы. Скальная порода поблескивала, словно, внутри нее скрывалась золотоносная жила. На одной из стен были выбиты инициалы Эммы и Винсента. Под ними находился ровный камень, похожий на ложе. Максим провел кончиками пальцев по буквам, сказал:

– Простите, господин Винсент, что вторгся без разрешения в ваше жилище. Сожалею о вашем уходе… Мне будет вас не хватать… Ну, почему, почему, почему, так странно устроена наша жизнь? Я бы должен радоваться, что моего соперника больше нет, а я безмерно опечален этим известием. Безмерно…

Вышел наружу, тронул Эмму за плечо, сказал:

– Пойдемте. Скоро стемнеет.

Она послушно поднялась, пошла вверх. Когда они вышли на морской берег, Максим сказал:

– Ваш путь более легкий, но я все равно выбился из сил и ужасно проголодался. Не подскажите, где здесь можно поужинать?

– В таверне Сан Винсент, – ответила Эмма.

– Прекрасное место. Вы составите мне компанию, мадам? – спросил он, взяв Эмму по локоток. Она высвободила руку, покачала головой, ответила:

– Не сегодня, Максим Михайлович. Позвольте мне сегодня побыть одной. Мы обо всем поговорим завтра.

– Надеюсь, вы не сбежите с острова так же, как сделали это в Москве? – спросил он, глядя ей в глаза.

– Обещаю вам, что завтра утром буду ждать вас в таверне, – ответила Эмма. – Вы же приехали сюда по делу? – Максим кивнул. – Вот завтра мы его и обсудим. Доброй вам ночи, Максим Михайлович, – сказала и пошла прочь. Не пошла, полетела, словно большая белая птица.

Глядя ей вслед, Максим подумал:

– Господин Алексеев, как приятно вас видеть! – воскликнул человек, с которым Максим столкнулся у дверей таверны. – Я – Марсель. Помните, мы говорили о том, что наши имена похожи?

Максим ответил утвердительно, хотя ни о чем подобном не помнил. Он вообще не помнил никого кроме Винсента и Эммы. А вот о нем, похоже, помнили все еленцы. Едва он вошел в таверну, посетители дружно воскликнули: «Он!» словно ждали его появления.