Елена Федорова: Alpzee – альпийское озеро (сборник)

– Значит, мои шансы равны нулю. Бит нечетности переполнен, – задумчиво проговорил Никита.

– Что? – спросила Варя, посмотрев в его ясные глаза. Ей ужасно захотелось, чтобы Никита что-нибудь придумал, а она бы с радостью согласилась на любое его предложение. Побежала бы за ним на край света, чтобы узнать, есть ли он этот край.

– Бит нечетности – математическая величина, которой не стоит забивать вашу милую голову, – улыбнулся Никита и, взяв ее под руку, спросил:

– Можно, я предложу вам себя в компаньоны? Провожу вас?

– Можно, – кивнула она. – Без вас я ни за что не найду дорогу. Я же приехала из провинции.

– А вдруг, я вас заведу не туда? – став серьезным, спросил Никита.

– Ведите, я все равно не знаю дороги, – сказала она.

– Ах, Варенька, – улыбнулся Никита. – Вы такая, такая… нет, вы, Варенька, совершенно не такая, как все. Вы с другой планеты что ли.

– Я – из другого века, – ответила она. – Я пытаюсь существовать в этом веке, мирюсь с его ритмом, его взбалмошностью, суетой и неуемной жаждой денег. Мне неуютно здесь, не скрою, но… Мы не выбираем время своего рождения.

– Все решено заранее, мой свет, – проговорил он, вздохнув.

Они стояли на эскалаторе. Он на ступеньку ниже. Его лицо на уровне ее лица. Еще миг и он ее поцелует.

– Не надо, – побледнев, прошептала Варя.

– Что? – удивился он.

– Целоваться в метро, – ответила она. – Это… Это не правильно.

Никита рассмеялся. Рассмеялся легко и звонко. Варя отвернулась. Он обнял ее за плечи и спросил:

– Вы никогда не целовались в метро, Варенька?

– Нет, – призналась она, покраснев. Он поцеловал ее в щеку.

– Что я делаю? – подумала Варя. И сама себе ответила: – Мщу Олегу… Евгеньевичу. Но, разве это – месть? Это… – Варя не смогла подобрать слово, которым можно было бы охарактеризовать ее безнравственное поведение. Она улыбнулась, подумав:

– Целоваться в метро с первым встречным может только настоящая Вар-ва-ра. Олег Евгеньевич прав, когда отчитывает ее. Вар-ва-ра в его устах звучит, как оскорбление. Нет, он не обзывает ее. Он просто расставляет акценты и ударения так, что ей все становиться понятно. Интонация повышается, потом понижается, потом вновь повышается, как в английском…

– Are you ready…?

– Что? – Варя растерянно посмотрела на Никиту.

– Вы готовы прогуляться по морозной мостовой? – поддержав ее под локоток, вопросом на вопрос ответил он. Ступени эскалатора сложились, пригашая на выход.

– Сколько вам лет? – поинтересовалась Варя, когда Никита поднял воротник ее куртки.

– Мне двадцать пять исполнилось вчера, – с гордостью ответил он.

– Поздравляю. Двадцать пять – прекрасный возраст. Удивительный возраст, – проговорила Варя мечтательно.

– У вас еще все впереди, Варенька. Не торопите время, – сказал Никита. – Нам туда.

Она растерялась. Ей нужно было сказать ему тогда, что ей уже тридцать, что она взрослая, просто выглядит моложе из-за своего роста – метр пятьдесят, из-за своей худобы и бледности, из-за потерянности в этом безумном, несущемся в неизвестность мире.

Они идут с Никитой по улице, а мимо машины, люди, неоновые огни реклам. Снег крупными хлопьями падает на лицо, на волосы. Под ногами месиво.

– Куда мы идем? – растерянно спрашивает она.

– Ко мне в гости, – улыбается он, стряхивая снег с ее волос. – Еще пара поворотов, и мы у цели.

– Нет. Я не пойду к вам в гости, – говорит Варя очень взрослым, строгим голосом. Озноб пронизывает все ее тело. – Это не правильно. Это… аморально!

Наконец-то она находит слово, подходящее слово для своего поведения. Телефонный звонок врывается в их разговор. Из трубки доносится голос Олега Евгеньевича.

– Вар-ва-ра, ты где? Что за детский сад?

– Я уже рядом. Пара поворотов и… – пытается шутить она.

– Поторопись…, пожалуйста, – просит Олег.

– Меня ждут, – вздыхает Варя.

– Я все слышал, – кивает он. Прижимает ее к себе и целует в волосы, засыпанные снегом, в глаза, в губы и шепчет:

– Ах, какая вы, какая вы замечательная девушка, Варенька, Варя.

– Мне нужно идти, – шепчет она, понимая, что ей не нужно, не нужно, не нужно расставаться с этим человеком, с этим юношей по имени Никита.

– Да, да, – выпуская ее из своих объятий, словно птичку из клетки, говорит Никита. – Кто вас ждет?

– Отец, – почему-то вырывается у нее вместо Олег. Исправлять оговорку не хочется. Зачем? Какая разница, кто ее ждет. Сейчас они расстанутся и все… От осознания безысходности происходящего у Вари подкашиваются ноги. Надо что-то сделать, обменяться телефонами. Поздно. Здание ЦДЛ ярко освещено. У входа Олег Евгеньевич, как всегда безупречно одет. Нервно курит.