Елена Федорова - Alpzee – альпийское озеро (сборник)

– Но я вас вижу, – прошептал Самсон, прижимаясь к груди царицы.

– Ты – наш сын, – погладив его по голове, проговорила Лана.

– А почему вас видит Суламита? – поинтересовался Самсон.

– Да потому, что Суламита – наша дочь, – ответил старец.

– Не-е-е-ет, – простонал Самсон, сжав кулаки. – Нет. Нет, скажите, что я ослышался, что это…

– Ты не ослышался, – промолвила царица. – Суламита наша… – она обняла сына, – названная дочь. Ведь ты решил ее женой своею выбрать. Мы правы?

– Даа-а-а, – склонивши голову, проговорил Самсон.

– Что-о-о? – побледнела Суламита. – Ме-е-еня… же-е-ено-й…

– Тебя, – обняв ее за плечи, сказал старец. – Помнишь, что я тебе на ушко нашептал. Ты, Суламита станешь править великою страной. Сбываются мои слова.

– Но… – Суламита потупила взор. – Я ужасно некрасива. Я…

– Ты лучше всех, дитя моя, – улыбнулась царица.

– Людская красота – уродство по сравненью с красотой природы. Над вечной красотой не властны годы. А что такое, право, человек? Как короток порой земной наш век, – проговорил старец.

– Но что во мне вас привлекло, Самсон? – спросила Суламита, все еще не веря, что он сказал правду.

– Твоя неповторимость, – улыбнулся он.

– Неповторимость, – повторила Суламита, задумчиво. – Да. Так из бутона появляется цветок, какой еще не ясно сразу. Но трепет, трепет от нежданной встречи таков, что сердце замирает. О, как неповторимо каждое творенье! – мы восклицаем, любуясь розой, ландышем, фиалкой или простой травинкой – ковылем.

– Потом мы Божью милость из ковша большого пьем. Пьем жадно и не можем оторваться, – продолжил Самсон, глядя в глаза Суламиты. Они стояли напротив друг друга. Самсона обнимала за плечи царица Лана. Суламиту – седовласый старец – царь Артаксеркс. Эти объятия сдерживали порыв юноши и девушки, не позволяли им броситься в объятия друг друга.

– Нам пора расстаться, – сказала Лана.

– Пора нам уходить, – улыбнулся старец, убрав руки с плеч Суламиты. – А вам жить в мире и согласьи много лет и помнить, что большой любви секрет – в соединении не тел, а душ. Духовное превыше быть должно всегда. Тогда вам не наскучит тело, в котором ваши души обитают.

– Запомните, тела растают, рассыплются и превратятся в прах, а души наши в сказочных мирах приют свой обретут. Наш дом не на земле. Мы гости тут. Мы – временные жители земли… Пора, уже пропели соловьи, – промолвила царица Лана, превратившись в гордую лань. А старец стал белоснежным облаком, похожим на ангела с распахнутыми крыльями…

Рассвет. Конец истории, а вот арабской ночи нет… ей нет конца…

Девушка, стоящая у окна, повернулась, желая узнать, понравилась ли ее сказка юноше. Но он крепко спал в глубоком кресле-качалке.

– Арабская ночь не закончилась, – проговорила девушка, распахивая окно. – Арабская ночь будет длиться бесконечно. Самсон и Суламита, Ромео и Джульетта, Лаура и Петрарка, он и она – историям любви не завершиться никогда, пока жить будут люди на земле. Но… милый мой, про нас истории не будет. Вы слишком крепко спите. Вы все проспали, как Хатем. Пока вам снились сны, из вашей жизни исчезла сказка. Суламита, распахнув окно, умчалась прочь, в арабскую безоблачную ночь… А вы… посапывали мирно… Сладких снов…

Серебряный месяц был похож на ладошку, в которой лежала монета – звезда. Он сидел в кресле-качалке перед раскрытым окном, смотрел на месяц и укоризненно качал головой:

– Скоро десять лет, как я прошу себе несметных богатств, а вы, господин Месяц, почему-то не выполняете мою просьбу. Денег мне все равно не хватает.

– Счастье не в этом… – донесся откуда-то издалека тихий голос.

Он поднялся, закрыл окно, удобно устроился в кресле-качалке, положил на ладонь крупную купюру и сказал:

– Хочу, чтобы денег было в сто раз больше…

– Зачем?

– Чтобы стать по-настоящему счастливым человеком!

– Счастье не в этом…

– А в чем? В чем? В чем?

Каждый сам отыщет единственный верный ответ.

Единственный…

Верный…

Вечность – слово, дробящееся на миллиарды встреч и разлук. Веч-ность – вечная ночность, бездонная, темная, пугающая. Или, все же веч-ность – это безбрежная деньность светлая, сияющая, полная радости и счастья.