Владимир Невярович - Бог велик! Стихи и притчи

Она стояла, зеленея,
Но без плодов, одни листы.
Смоковница, на солнце млея,
Лелеяла свои мечты.
Спаситель в город направлялся,
Решил свой шаг остановить:
Он так взалкал, проголодался,
Искал, где голод утолить.
Когда к смоковнице тенистой
Он, утомлённый, подошёл,
То средь ветвей широколистных
Плодов желанных не нашёл.
«Будь проклята! – сказал тогда Он. —
И ныне и в грядущем будь!
Бесплодной будешь навсегда ты,
И в том твоя навеки суть!»
И древо вдруг листов лишилось,
Завяло и засохло в миг,
От корня до самой вершины
Её проклятья бич настиг!
Так и заблудшие народы,
Отринув миссию свою,
Не обретут плодов свободы.
Навек засохнут на корню!

Однажды десять юных дев
В надежде Жениха встречали,
И тихий радостный напев
Струился средь ночной печали.
Все шли, светильники неся,
И пламя трепетно горело,
И в ожиданье Жениха
Душа у каждой пламенела.
Их было десять юных дев,
Однако пять из них премудрых,
А остальные – ну из тех,
Кто слыл в толпе за неразумных.
У мудрых был с собой елей,
Который припасли в дорогу.
У неразумных дочерей —
В лампадах масла лишь немного.
Вот ночь приблизилась, они
Ночлег нашли, вдруг глас раздался
В полночной мёртвой тишине:
«Жених грядет!» Их сон прервался.
У неразумных дев огни
Вдруг гаснуть стали раз за разом,
У мудрых дев тогда они
Просить елея стали сразу.
Но те ответили в ответ:
«Коли дадим мы вам елея,
Погаснет наш в лампадах свет,
Идите лучше поскорее
К торговцам, и купите там
Себе елея для лампады,
Так будет лучше вам и нам».
Те кинулись, себе не рады!
В тот миг вошёл Жених в чертог,
И двери накрепко закрылись,
И брачный пир огни зажёг,
То царский пир был, мудрым в милость!
Заправив купленный елей
В свои потухшие лампады,
Стояли девы у дверей,
Не удостоившись награды.
Кричали: «Господи, скорей
Отверзи двери, умоляем!»
Но глас услышали в ответ:
«Я вас воистину не знаю!»

Христа пытаясь уловить
В хитросплетениях лукавства,
В ловушку словом заманить,
В потугах злости и коварства,
Они спросили у Христа:
«Учитель, мудр Ты перед Богом,
Твоя позиция чиста,
И в Боге возлежит дорога.
Платить ли подати царю?
Иль только Богу десятину?
Нам правду разъясни Твою,
Всецело, а не половину».
Так думали они Царя
Царей застать врасплох вопросом.
Но Он, достоинство храня,
Оставил вопросивших с носом.
«Что искушаете Меня?
О, Лицемеры! Где монета?»
Ему внесли при свете дня
Один динарий, ждут ответа.
«Чей лик на нем изображён?
Ему ответили: «То кесарь!»
«А кто чеканил?» – «Царский двор
Монетный, это всем известно!»
«Так дайте ж кесарю его,
А Богу – Божье! Спора нету?»
Стоял народ вокруг Него,
Дивясь премудрому ответу!

Какую радость он принёс,
Воскликнув: «Радуйся, Учитель!»?
Венок терновый вместо роз,
И казнь, что претерпел Спаситель!
Какой имел в душе он яд,
Чтоб память омрачить позором?
Как смог поднять он смрадный взгляд
Пред святостью с горящим взором?
В мгновенье ока потерял:
И благодать, и кущи рая,
И жизнь, и ум, и идеал,
Навек в бесславье умирая.
Истоки страсти глубоко,
Не утаить их в свете судном.
Иудой стать совсем легко,
Не быть Иудой очень трудно!

Она на голову Иисуса
Обильно возливала миро,
Власами отирая ноги.
Была полна людей квартира.
Вифанья. Симон прокажённый.
В его дому происходило.
Был здесь и Лазарь воскрешённый,
И много люду приходило…
Мария, верная Мария,
Благую честь себе избрала.
Пред погребеньем сотворила
Она подобье ритуала.
«К чему пустая трата масла! —
Негодовал Иуда громко. —
Так потеряли мы напрасно
Монет, наверно, триста звонких!
Отдали б лучше деньги нищим!»
(Иуда был казны хранитель,
Носил он ящик, и не лишним
Считал украсть: хватало прыти!).
«Оставьте осуждать Марию! —
Христос возвысил голос строго. —
Она мне благо сотворила,
Приготовляя в путь-дорогу.
А нищих вы всегда найдете,
Они как прежде с вами будут,
О том, что сделала Мария,
Века отныне не забудут.
И где бы Слово Моё в мiре
Не прозвучало в назиданье,
Все будут слышать о Марии,
Пока хранится мiрозданье».