Иллона Александрова - Ведьмин рай

Но он достал среди зимы
Цветов – с ума сойдешь,
Таких и летом, днем с огнем,
Захочешь – не найдешь!

Стучат пять принцев в дверь мою,
Но цель нашла стрела.
Я пятому скажу: «Люблю!»
Его я выбрала!

Стучат пять принцев в дверь мою,
Один другого злей.
Я пятому скажу: «Люблю!»,
Других прогнав в зашей.

О, я не знала, как же ты хорош!
Мое смертельно раненное эго.
Ты обожание не ценишь, ни на грош,
Предпочитая мелкие набеги.

Давно разрушены все крепостные стены,
С землею вровень срыты города.
Я – гладиатор собственной арены,
И я твоей не буду никогда!

Но я не знала, что ты так богат!
Один лишь взгляд! Одно прикосновенье!
По венам разлился любовный яд,
Он в миг сломал мое сопротивленье.

Он растворил, и затопил меня.
И все что слышу, голос твой, любимый!
И я не знала, как зовут тебя,
Но повторяла, повторяла имя.

Нет, я не знала, как ты дорог мне,
Ведь я почти ушла, но возвратилась.
Моя душа и сердце, все в огне.
О, я влюбилась! Я в тебя влюбилась.

О, я не знаю! Мне не передать
О чем я мыслю, вижу, ощущаю.
Ты можешь по любому трактовать
Мое желание. Но я тебя желаю!

Всей кожей прикоснуться, жизнь вдохнуть.
Весну почувствовать на кончиках ресничек.
Отправиться с тобою в длинный путь
На двух десятках встречных электричек.

Уехать, убежать, и все забыть.
Ни прошлого, ни будущего нету.
Есть Ариадны тоненькая нить,
Она Тесею принесет победу.

Он любит все натуральное,
А она мишуру и краски.
В его лице много печального.
Горят углями ее глазки.
Она искриться вся солнышком,
Руки по локти в браслетах.
Ему иногда от жизни тошно,
Она наплевала на это.
Она танцует на площади,
Босиком, посреди толпы.
А он ненавидит общество,
Презирая его столпы.
Она радуется, искренне,
Куску хлеба, глотку воды.
Его шокирует нищенство,
Как в пыли босые следы.
И вот однажды, у озера,
Они столкнулись в лесу.
Она с виноградными гроздьями
Обрывала, смеясь, лозу.
А он, предавшись унынию,
Бродил по зеленой траве.
И смех ее заразительный
Зазвенел у него в голове.
Как гром, но на небе не облачка,
Как обух, как чары зла.
Она ясноокой смугляночкой,
Смешливой девчонкой была.
И тут же их взгляды встретились.
И воздух был напоен
Запахами-секретами.
Словно ума лишен,
Он стоял, и не двигался.
Она продолжала есть.
Как виноградными нитями
Будто связали спесь.
Он наблюдал измученно,
Как по губам ее тек,
Темнобардовые лучики —
Южного лета сок.
Она улыбнулась ласково,
И протянула гроздь.
Ему казалось все сказкою.
И вдруг обрушился дождь.
И он схватил ее за руку,
И быстро к груди прижал,
Прежде чем чудо-красавица
Лихо пустилась бежать.
А он стоял в отупении,
И как последний холуй,
Смакуя, в оцепенении,
Невольный ее поцелуй.
Он чуял, они – не ровня,
Есть между ними рознь.
Молча сдавил в сметенье
Виноградную гроздь.
И сок виноградный кровавый
Из его ладони потек,
И впитали следы расправы
Чернозем и белый песок…
Она танцевала на площади.
Она танцевала в пыли,
Когда его черные лошади
Выросли из-под земли…
Они любовались звездами,
Забыв обо всем вокруг,
И виноградными лозами
Очерчен был счастья круг.
И он забыл про все горечи,
Глядя в ее глаза,
От зари до полночи,
Уверовав в чудеса.

Что же такое война и свобода?
Мир разделен на господ и рабов.
Жаркое лето в долине Эврота.
Спарта живет, еще Спарта живет.

Мир осязаемый хрупок и нежен.
Красной парчою укутанный стан,
Красного цвета все их одежды,
Все их надежды – только туман.

И равнодушные к холоду, к зною,
К голоду, к разным лишеньям в пути,
Мальчики Спарты не стонут, не ноют,
Им бы скорее на битву идти.

Гордость и смелость сродни в них гордыне,
Слава и подвиги сгинут в веках.
Воин-спартанец скажи свое имя?
Лишь бесконечная тяжесть в ногах…

Страшная участь младенца-урода
Падать на камни с высокой скалы.
В сердце, скажите, какого народа
Души несчастных младенцев мертвы.

Ради чего столько войн и походов?
Кто станет следующей жертвой меча?
Жаркое лето в долине Эврота.
А над прибоем младенцы кричат…