Алиса Ром - Четверть века. Перезагрузка. Собрание сочинений

Бесконечный поток машин
Зазвучит тишиной к полуночи.
Терпкий кофе и вкус моей горечи
Сменит виски и звездная пелена.
Нам с тобой досталась вся жизнь.
И мы не случайно
И даже настойчиво
Смахнули ее со стола.

Вот осколки. Давай без драм.
Мы должны были —
Мы же стойкие.
Оловянные, сильные, гордые.
А Любовь – это слабых удел.
И к чему она нам?

Ты останешься там, в январе.
В теплом мартовском утре,
В ночном июне,
В бесконечно длящемся сентябре,
Но зимой, увы.
Я без жалости вырву листы и сожгу в сугробе.
Вот такой немыслимый ритуал.

Ты останешься с ней:
Холодной, прошлой, пустой.
Ты, нелюбящий,
Будешь искать
Черты, запахи, звуки голоса,
Силу характера, мудрости, совести,
Нежности, гордости.
И не найдешь. Ни в одной.

Только отголоски, пошлости, грубости…

Я сменю сотни рейсов, тысячу городов,
Я достигну вершин,
Снова сорвусь на дно.
Но вопреки и благодаря всему
Я буду помнить лишь о тебе одном:
Родном, ранимом и деловом.
Я позволю даже к себе прикасаться,
Подходить, удивлять, стеречь.
Но любовь моя никогда
– ты слышишь? —
Не спадет с твоих плеч.
Я твой щит, ты мой Дамоклов меч.
Но, увы, мне никак тебя больше не уберечь.

Я тебя отпускаю.

Может когда-нибудь где-то там
Нас опять сведут
И расставят все по своим местам.
А пока береги себя.
Вот мой билет.
Но где бы я не была:
Я всегда у тебя за спиной.
Гордая и твоя.

Ты так пахнешь свободой и табаком – не надышаться.
В эти белые ночи нам стоит устроить пожар.
Мы как два мотылька, парящих вне гравитации,
И уж лучше сгореть у огня,
Чем бесцельно скитаться в мирах.

Разговоры нам сменят 3 поцелуя в области сердца.
Ты раскрасишь мою печаль в музыкальные килогерцы.
Я смотрю на тебя исподлобья, а внутри мысль вертится:
Никуда друг от друга с тобой нам не деться, —
Но пока ты об этом, конечно, на вряд ли узнаешь.

Разбуди меня в 8:15. Утро будет немым и пасмурным.
Я отдам тебе все ножи, повернусь спиной.
Если кто-то вдруг скажет, что было у нас все напрасно.
Никому не верь. Я отныне навеки с тобой.

Я бежала к тебе сквозь рассветы,
Через тысячи солнечных лет,
Умоляла пылать кометы —
Посылала любовь на смерть.

Я дарила тебе свое сердце,
Погибала в боях за тебя.
Где ты, с кем ты, нашел ли ты место
В этом мире пустынь без меня?

Запредельные дали души твоей
Перевесят мою печаль.
Я нашла тебя в тот момент жизни,
Когда ты себя потерял.

Игры кончены. Судьбы сломаны.
Мы одно, но нам не по пути.
Карты смешаны, пики надломлены.
Отпускаю тебя, мое сердце.
Ты был всем моим смыслом. Лети.

Не терзай мое сердце,
То, что выжжено – не распять.
Моя мудрость тебе уступает дорогу:
Ты герой и ты Бог.
Вот корона и вот солнца прядь.
Я ж останусь во веки веков
Пилигримом и недотрогой.

Я повержена. Ты победил.
Эта партия вышла жестокой.
Только, мой король,
Ты себя обдурил.
И пока этого так и не понял.

Ты уходишь гордой походкой,
Без доли смятения.
Но победа Пиррова
Давно разменяна на гроши.
В тебе таится сплошное остервенение
И отрицание величия души.

Впрочем, прими мои поздравления.
Ты сам себе вор и палач,
Отшельник и господин.
Ты сам себя обрек на скитания и мучения.
Но, конечно, ты прав.
Конечно, мой любимый чертов кретин.

Он зашвырнул себя в вагон под номером 27,
Чтобы доехать до станции «бесконечность»,
А потом пересесть.
Вечность тебе не к лицу и не стращает лесть,
Но как ни крути – она есть.

Захлебнувшись собственным перегаром страстей,
Он решил присесть. И остолбенел.
Кто-то ему прошептал:
«Здесь нет мест».

Он решил подойти к окну,
Выветрить спесь.
Проповедавший резиньяцию сделал жест:
«Не прислоняйся,
Стоицизм – это твой крест».

И тут его лихорадочно затрясло.
Ведь в этом вагоне, кроме него,
Не было никого.