Кирилл Жукович - Трэшмаркет. Стихи и рассказы

– Тьфу!

Нет. Гулять надо идти одному, а чтобы не искушать себя, телефон можно и не брать.

Так и сделал.

Идти куда глаза глядят. Без навигатора. Без гида, без наушников. Слушать музыку улицы и природы.

В путь!

Русые локоны развевали ветра, белые одеяния в летнюю жару никого не смущали. Младший сын неба ступил ногами на брусчатку. Летнее солнце мучило жителей муравейника зноем. На сиесту здесь уходить было не принято. Очень захотелось минералки. Лотков с мороженым и водой видно не было. Он приметил вывеску «Бар Камчатка» и устремился к ней.

Резкий, громкий, пронзительный сигнал клаксона напугал настолько, что пришлось подпрыгнуть на месте.

– Ты придурок, что ли, на красный свет переть! – Водитель огромной чёрной машины искренне негодовал.

– Простите! – Младший сын неба быстро ретировался на нужную сторону дороги, понимая, что на следующем перекрёстке у этого человека остановится сердце. – Прощаю, – пробубнил он сам себе под нос и увидел светлое будущее водителя катафалка в окружении нескольких сорванцов. Всё как обычно.

За барной стойкой небольшого верхнего этажа его встретила миловидная барменша.

– Добрый день, молодой человек, мы обслуживаем только посетителей старше восемнадцати!

– Да мне бы только минералки или водички какой-нибудь.

Она окинула его взглядом. По правилам бара продавать ему ничего было нельзя. Администратор был тот ещё гнида, но сейчас он их вроде не видел. Она подошла к холодильнику и достала ледяную пол-литровую колу.

– Не простудись только! – Подмигнула и пробила чек.

Младший сын неба знал, что теперь её уволят, причём со скандалом. Она окажется в тяжёлой ситуации и за короткое время сменит ещё несколько никчёмных работ. Зато потом наконец-то пойдёт работать по специальности и сделает умопомрачительную карьеру. И это хорошо.

Он вышел из заведения, открыл пластиковую бутылку и сделал несколько глотков. Вкусно. Пузырьки щекотали полость рта, солнце слепило глаза, люди общались в летних кафе.

– Всё разваливают! Всё разваливают коммерсанты нынешние-то!

Две пожилые дамы чинной походкой курсировали мимо центрального входа в ЦУМ.

– Вот, как и говорила я вам, Марья Иванна! Выскребли здание «Детского мира» изнутри полностью, стенку только внешнюю оставили. Разве реставрация это, я вас спрашиваю?

Собеседница качала головой в такт этим словам.

– Никакого уважения к старине. Позо-о-о-ор прям!

Младший сын неба увидел её позавчера, во время семейной ссоры, когда дочери в очередной раз умоляли мать продать свою квартиру-трёшку и всем наконец разъехаться в комфортные спальные районы из загазованного центра; увидел чертежи нового «Детского мира», в которых всё было продумано до мелочей и в деталях создана неописуемая красота… и огорчился.

– Я вот что надумала на днях-то, Марья Иванна, – продолжала бабуля, – раз они так центр не любят и относятся неуважительно ко всему, перепишу-ка я на тебя завещание, мне-то квартиру партия заслуженно дала, а молодые эти сами пусть уж как-нибудь…

Он посмотрел в её прошлое и увидел, как в далёкой юности она писала одно заявление на имя председателя партии за другим, один донос на изменников родины и предателей за другим. И как, счастливая, потом въезжала в обжитую квартиру с расставленной мебелью расстрелянных хозяев.

«И всем воздастся за грехи их», – подумал младший сын неба, а со всех сторон уже подбегали люди, набирая скорую и причитая, мол, человеку плохо.

Младший сын неба прошёл чуть дальше к Лубянке и наткнулся на уличных музыкантов. Акустическая гитара, живая бочка и губная гармонь придавали летней песне группы «Пятница» особый шарм. Он присел за столик кафетерия по соседству с деловыми людьми средних лет и закрыл глаза.

Солнце засветило сильнее. Мелкий пляжный песок чуть ли не обжигал ноги, пальмовые ветви колыхались от морского бриза. Воздух был свеж и прозрачен. Чёрные, как угольки, детишки в оборванных китайских вещах с американскими лейблами беззаботно гоняли мяч. Небо любило этот край.

– Ну и мы их отжимать начинаем, значит, по полной, а они брыкаются, к мэру побежали, в курултай свой там.

Младший сын неба открыл глаза. Галстук импульсивно жестикулировал, рассказывая произошедшее собеседнику.