Александр Лынник - Мой Гамлет. Стихи, проза

Если спросит кто: что нас тянет ввысь,
Побеждая страх, падать камнем вниз?
На вопрос такой, есть ответ один:
Мы не падаем, мы – летим!!!

Опять земля и купол на плече,
И ровно пульс стучит в моей груди,
Иду к друзьям по небу, по судьбе,
Как от себя, от них мне не уйти…

Утро тронуло лётное поле,
Снова быль превратилась в небыль,
И у поля есть трудная доля,
Перестать быть трамплином в небо.

Перестать слышать шум моторов,
И шасси ощущать касание,
Сводки метеослужб, прогнозы,
Разрешения, ожидания.

Лишь на картах, как в поле некошеном,
Нежат взгляд, как цветы полевые
Уничтоженные и заброшенные
Аэродромы России.

Ветер бьёт по лохмотьям крыльев,
«Кукурузники» сбились в стаи,
Их штурвалы покрылись пылью,
Им сказали: «Всё! Вы отлетали…»

И опять блудный сын к порогу,
И опять на волнах печали
Время снова нам скажет строго:
– Друг вставай, начинай сначала!

И тогда над мечтой окрылённой,
Прорастут, как цветы полевые,
Вновь рождённые и возрождённые,
Аэродромы России…

Под брюхом биплана АН-а
Винты гнут траву июля,
Дропзона – родная мама,
Спасительная пилюля.

И будет коротким слово,
На пафос не будет видов,
Кивнёт командир: «Готовы?»
И «Ха!» – прогремит на выдох.

Спасённые Богом за веру,
Мы словно под куполом храма,
Спускаемся с неба на землю,
Но мало нам этого, мало…

И снова нас борт встречает,
А мы же за борт всем скопом,
Секунды в года вращаем,
Коль вдруг не заладится что-то.

Расслабившись на потоке,
Подальше пошлём приметы.
И снова по струнам-стропам,
Пройдёт перебором ветер.

Не надо нам песен гордых,
И гимны слагать не стоит,
Пусть будут лишь два аккорда,
Но слушать мы их будем стоя.

Пусть мысли не лягут в рифмы,
Была бы лишь малость яви,
О том, кем мы раньше были,
О том, кем теперь мы стали…

Спасённые Богом за веру,
Мы словно под куполом храма,
Спускаемся с неба на землю,
Но мало нам этого, мало…

Я о Северном полюсе в детстве далёком мечтал,
Так бывает, друзья, и мечты мои всё же сбылись,
И когда я в свободном падении в полюс влетал,
Я подумал о тех, кто ему отдал целую жизнь.

Солнце над горизонтом повисло в сплошной синеве,
И в рубашке смирительной спит океан подо льдом,
Вроде не далеко, всего несколько тысяч «км»,
Но мне кажется здесь бесконечно далёким мой дом…

Полюс, полюс, тишина вокруг
И куда не пойди – всюду юг…

К этим льдам шел Седов обезноженный стервой-цингой,
Пробиваясь по градусу, жизнью вгрызаясь в снега,
И макушка Земли приближалась строка за строкой
В дневниках экспедиций оставшихся там навсегда.

Покорить невозможно вершин, вы поверьте друзья,
Лишь немногим безумцам в глаза им взглянуть довелось,
И на грудь покорённого Полюса встать нам нельзя,
Побеждённой не будет земная уставшая ось…

Полюс, полюс, тишина вокруг,
И куда не пойди – всюду юг…

Здесь без спросу заходят в палатку – таков здесь закон,
И хозяина Арктики принято всем уважать,
Здесь как будто бы призрачно всё, но всегда есть резон,
Край суровых широт по-серьёзному воспринимать.

Над палаткой дымок, и лохматый заснул вертолёт.
Пацанам всем под сорок, и сорок мороза уже.
Лишь весною на Полюсе город Борнео живёт,
И летят с Лонгийера суда и плывет ВПП.

Полюс, полюс, тишина вокруг,
И куда не пойди – всюду юг…

На собачьих упряжках отважные сбросят тоску,
И туристы шампанское выпьют, в бокалы звеня,
И не вспомнит никто, как десант прыгнул в серую мглу,
Что б Борнео воскрес в тусклых бликах полярного дня…

Над взлётной полосой туман,
Собою поглощает снег,
И снова ждёт шасси, седая полоса.
Но вот уже зажглись они,
Аэродромные огни,
Турбины МиГарей поют на голоса…

И крайний чек на фале блещет,
Закрыт над лётчиком фонарь,
Закрылки «взлёт» и прочь колодки,
– В счастливый путь, – махнёт технарь.
Корабль, вздрогнув, с места сгинет,
На миг у полосы замрёт,
И, окатив форсажным громом,
В безоблачную даль уйдёт…